There was no reply (ответа не последовало); the old woman’s face was white (лицо пожилой женщины побледнело; white – белый), her eyes staring (ее взгляд застыл; eye – глаз; to stare – пристально глядеть, уставиться), and her breath inaudible (ее дыхания не было слышно; inaudible – неслышный); on the husband’s face was a look such as his friend the sergeant might have carried into his first action (на лице ее мужа было такое выражение, какое, пожалуй, было у его друга старшины в его первом бою; to carry – нести; иметь; action – действие, поступок; акция; бой; боевые действия).

‘I was to say that Maw and Meggins disclaim all responsibility,’ continued the other (я должен сказать, что «Мо энд Меггинс» отрицает какую бы то ни было: «всю» ответственность; to be + неопр. форма глагола – быть обязанным сделать; to disclaim – отказываться, отступаться, отрекаться, заявлять об отказе). ‘They admit to no liability at all (они не допускают, что несут какие бы то ни было обязательства; liability – обязательство, ответственность; liable – обязанный: liable for military service – военнообязанный; ответственный: to be liable for one’s children – нести ответственность за своих детей), but in consideration of your son’s services, they wish to present you with a certain sum as compensation (но, учитывая заслуги вашего сына, в качестве компенсации желают выплатить вам определенную сумму; consideration – соображение; in consideration of smth. – принимая во внимание что-либо; to present – преподносить; дарить).’

Mr White dropped his wife’s hand, and rising to his feet, gazed with a look of horror at his visitor (мистер Уайт выпустил руку жены и, поднявшись на ноги, с ужасом посмотрел: «уставился со взглядом ужаса» на посетителя; to drop – капать; ронять; выпускать, позволить упасть). His dry lips shaped the words (его сухие губы прошептали слова; to shape – придавать форму, оформить; shape – форма, очертание), ‘How much (сколько)?’

‘Two hundred pounds,’ was the answer (двести фунтов, – был ответ).

Unconscious of his wife’s shriek (не обращая внимания на вопль жены; unconscious – неосознающий), the old man smiled faintly, put out his hands like a sightless man (старик слабо улыбнулся, протянул, как незрячий, перед собой руки; sight – зрение), and dropped, a senseless heap, to the floor (и бесчувственным ворохом упал на пол; heap – груда, куча).

 There was no reply; the old woman’s face was white, her eyes staring, and her breath inaudible; on the husband’s face was a look such as his friend the sergeant might have carried into his first action.

‘I was to say that Maw and Meggins disclaim all responsibility,’ continued the other. ‘They admit to no liability at all, but in consideration of your son’s services, they wish to present you with a certain sum as compensation.’

Mr White dropped his wife’s hand, and rising to his feet, gazed with a look of horror at his visitor. His dry lips shaped the words, ‘How much?’

‘Two hundred pounds,’ was the answer.

Unconscious of his wife’s shriek, the old man smiled faintly, put out his hands like a sightless man, and dropped, a senseless heap, to the floor.

In the huge new cemetery, some two miles distant (на громадном новом кладбище, где-то в двух милях от них; distant – дальний; отдаленный), the old people buried their dead (старики похоронили своего сына: «старые люди похоронили своего мертвого»), and came back to the house steeped in shadow and silence (и вернулись в дом, окутанный тенями и тишиной; to steep – погружать/ся/; пропитывать/ся/). It was all over so quickly that at first they could hardly realize it (все закончилось так быстро, что сначала они едва это могли понять), and remained in a state of expectation as though of something else to happen (и остались в состоянии ожидания, словно еще что-то должно было случиться) – something else which was to lighten this load, too heavy for old hearts to bear (что-то еще, что должно было облегчить эту ношу, слишком тяжелую для старых сердец; to bear – носить, нести).

But the days passed, and expectation gave place to resignation (но дни шли, и ожидание сменилось смирением; to give – давать; place – место; to give place – уступать, сменяться) – the hopeless resignation of the old, sometimes miscalled apathy (безнадежным смирением стариков, что иногда неверно называют апатией). Sometimes they hardly exchanged a word, for now they had nothing to talk about (иногда они едва обменивались /парой/ слов, ибо теперь им не о чем было говорить), and their days were long to weariness (и дни их были утомительно длинны: «длинны до утомительности»; weariness – усталость, истощение; скука, утомительность; weary – усталый, изнуренный, утомленный).

 In the huge new cemetery, some two miles distant, the old people buried their dead, and came back to the house steeped in shadow and silence. It was all over so quickly that at first they could hardly realize it, and remained in a state of expectation as though of something else to happen – something else which was to lighten this load, too heavy for old hearts to bear.

But the days passed, and expectation gave place to resignation – the hopeless resignation of the old, sometimes miscalled apathy. Sometimes they hardly exchanged a word, for now they had nothing to talk about, and their days were long to weariness.