Шрифт:
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Темными, туманными, с отсветами пламени.
Смотрела.
И смотрела.
Кусала губу.
…что? Что?
– Староста Девочек, Рон…
Его сердце сжалось от хорошо знакомого недоверия.
– Ой, не начинай, - рявкнул он, закатывая глаза.
– Только не надо еще раз про префектов и все такое. Мы это уже проходили.
– Ты можешь просто выслушать?
– Что? Опять твои рассказы о том, как трудно быть Старостой? Разумеется, трудно. Честно, Гермиона, я в этом ни минуты не сомневался. И я бы разделил с тобой нагрузку. Правда, помог бы, если бы хоть чуть-чуть годился для такой работы. Но она ведь не должна разрушать душу, правда? То есть, когда моего брата сделали Старостой, он вел себя, как последняя задница. Но он и раньше был порядочной задницей, насколько я знаю. А у тебя нет даже такого оправдания.
Гермиона прищурилась – так быстро, что Рон едва заметил ее движение.
– И что конкретно это должно означать, Рон?
Проиграть в голове последние слова.
Он что, только что назвал Гермиону последней задницей? Потому что он на самом деле, по-настоящему не имел в виду ничего подобного.
– О нет, нет… Гермиона…
– У тебя не очень-то получается подставить дружеское плечо, Рон.
– Прости, я действительно не хотел…
И тут… «Мерлин. Нет.
Нет. Ради бога».
По ее щеке скатилась слеза.
– Гермиона, не плачь… пожалуйста. Ты же знаешь, что я… вечно говорю, не подумав. Клянусь, я не имел в виду…
– Не надо.
– Гермиона…
– Не надо. Ты тут не при чем, окей?
– пробормотала она, смаргивая еще одну слезу.
– Не плачь, пожалуйста.
Гермиона помотала головой. Закрыла глаза.
– Я не нарочно. Прости, - всхлипнула она, - это наверняка гормоны или что-то, или… ох, Рон… все так запуталось.
«Нет… нет, нет. Гермиона».
Рон моргнул.
Потому что в тот момент, этих последних слов ему было достаточно, чтобы навсегда заткнуться. Ее голос. Как будто с болью. В нем было… страдание. Такое, что на секунду даже стало неважно, что он не знал причины. Не мог разговорить ее, сложить картинку. Единственное, что имело значение, здесь и сейчас – утешить ее. Высушить эти нечаянные слезы.
Рон уже почти вскочил из-за стола, чтобы подбежать к ней, обнять и прошептать, что извиняется… что у нее все в порядке… она красавица, его лучший друг, и они с Гарри позаботятся о ней. В чем бы ни была проблема. Они будут рядом.
Только они трое.
Разговаривать. Решать проблемы. Помогать друг другу.
Но вдруг. Он кое-что заметил и остался сидеть. Увидел уголком глаза: между высоких книжных шкафов кто-то двигался в их сторону.
Вот он вышел в полосу света, этот невесть откуда взявшийся кто-то: брови нахмурены, пронзительный взгляд холодных глаз. Сердце и кулаки Рона сжались, и ненависть наверняка вытеснила с лица все следы озабоченности.
Чистая ненависть. И ничего больше.
******
Гермиона подняла глаза одновременно с резким изменением выражения лица Рона.
Она заметила. Он смотрел сквозь нее, на кого-то за плечом. И. О, нет. Этот взгляд.