Шрифт:
– Послушайте, ребята, – с беспокойством сказал Лукас, – если вы будете слишком стараться, они догадаются. И поимеют нас, потому что пресса не любит, когда ее используют. Но будет еще хуже, если подлый ублюдок сообразит, что происходит. Он совсем не дурак. Мы будем играть честно – почти. Мы должны хорошо выглядеть. Поэтому постарайтесь…
– Что? – спросил кто-то.
– Не увлекаться, – закончил Лукас.
– Но одно мы точно можем, – сказала Айс, – взять ваш фоторобот и сделать сотню различных вариаций. Мы справимся за час при помощи одной из наших программ. А потом покажем их телевизионщикам. Это будет очень наглядно…
– Вперед, – сказал Лукас, ткнув пальцем в Айс. – И вот что я еще подумал: когда мы пытались отследить телефонный звонок… – Он объяснил принципы работы оборудования ФБР при пеленгации положения сотового телефона. – Это действительно высокие технологии. Возможно, в них что-то есть.
– Ладно, а как вам такая мысль, – заговорил другой программист, невысокий рыжий паренек с желтым карандашом за ухом. – Мы сканируем карту округа Дакота, проделываем всякие штуки с трехмерным изображением, потом вносим в программу координаты местонахождения вертолетов, делаем графическое наложение с учетом силы сигналов, как если бы мы пытались уточнить место на карте, откуда они исходят…
– А вы и в самом деле можете? – спросил Лукас.
Программист пожал плечами.
– Понятия не имею. Вполне возможно, если у нас будут все данные. Но сейчас я хотел бы сделать привлекательный мультик для телевизионщиков.
– Господи, представляю себе, – вмешалась Айс. – Мы сделаем весь экран красным. – Она посмотрела на Лукаса. – Это будет выглядеть классно: они скушают все и не подавятся.
– Как раз то, что нам нужно, – сказал Дэвенпорт. – Нам необходимо продержаться всего пару дней.
В зал вошла секретарша, поискала глазами Ханта и увидела, что он пристроился за одним из рабочих мест.
– Барри? С вами хочет поговорить Третий канал. Им нужны подробности.
Хант вскочил на ноги.
– Парни, сколько времени вам потребуется?
Айс оглядела зал.
– Несколько часов, чтобы сделать работающий макет.
– К завтрашнему утру справитесь?
– Без проблем, – ответила Айс.
– Отлично, – сказал Лукас.
Глава 18
Глория подошла к крыльцу дома Мэйла, когда рядом остановилась машина шерифа. Она повернулась и с улыбкой стала ждать. Полицейский что-то записал в блокноте, вышел из машины, вежливо улыбнулся и кивнул.
– Мадам, вы хозяйка дома?
– Да. Какие-то проблемы?
– Мы проверяем документы на владение домами в этом районе, – ответил полицейский офицер. – Вас зовут…
– Глория Ладукс, – ответила Глория. – Моего мужа Мартина нет дома.
– Он работает в городе?
– Точно. – Она немного подумала, выбирая самую скучную профессию. – В «Молл оф Америка». Что-то с обувью?
Полицейский кивнул и что-то отметил у себя в блокноте.
– Вы не видели ничего подозрительного на дороге в последнее время? Мы ищем мужчину в фургоне…
Мэйл находился в полумиле от дома – на пассажирском сиденье была свалена куча продуктов, – когда он увидел машину на подъездной дорожке.
Джон остановился на обочине и на мгновение закрыл глаза. Он узнал машину, коричневый «Шевроле Кавальер», который принадлежал парню по имени Боб, с конским хвостом и кольцом в носу, он еще постоянно грыз ногти. Однако Бобу было неизвестно, где он живет, в отличие от Глории – а Глория, в случае необходимости, ездила на машине Боба.
Глория.
Она была очень полезна в больнице. Глория работала в клинике, могла воровать сигареты, мелочь, иногда болеутоляющие. Вне больницы же доставляла ему сплошные неприятности. Она помогла ему с Марти Ладуксом, подменила карточку дантиста, а потом получила страховку за жизнь Джона Мэйла, когда в реке нашли тело. После чего стала говорить, что у них отношения. И хотя Глория никогда не угрожала напрямую, она намекала, что знание о Мартине Ладуксе делает ее особенной.
Мэйла это беспокоило. Однако он ничего не предпринимал, потому что Глории хватало ума сидеть тихо. С другой стороны, ей нравилось быть в курсе. Она говорила, что так чувствует себя в безопасности.
И она любила поболтать.
Если Глория сообразила, что он похитил Манетт, то не останется в стороне. Рано или поздно она кому-нибудь все расскажет. Она постоянно находилась на терапии и много говорила о своих проблемах; ей было необходимо, чтобы кто-то их анализировал.