Шрифт:
— Тут я уже не приказчик. — Улыбаясь, Евгений Сергеевич подвигает от лампы раскрытую книжку и Галкино рукоделие, глядит на часы. — До петухов проходит, а подниматься рано… Да, Галка по-прежнему в лагере. Сегодня охотников привела — поросенка волки задрали…
— Тяжеловато девушке? — спрашиваю я напоследок.
— Переднему всегда трудно. — Евгений Сергеевич подбрасывает дров в печку. — Многовато заботы, согласен. Но такое уж время. Встанем на ноги, все в норме будет — и работа, и отдых. Учиться будет желание — учись! Но прежде покажи, к чему руки способны. Я Галкой доволен…
Фото автора. Палкино, Костромская область.
22 декабря 1960 г.
Находка в селе Копенки
Очки в железной оправе, изломанная дождями и солнцем шляпа, жесткие усы, мягкий, неторопливый голос и глаза… Про таких людей говорят: на аршин под землей видит. А он и в самом деле видит.
Двадцать лет подряд, как только растает снег, человек укладывает чемодан, обходит дорогие сердцу ленинградские улицы и уезжает…
Село Костенки… С давних пор при рытье погребов и колодцев стали тут попадаться чудные кости. Великий Петр, строивший корабли на Воронеже, «зело любопытными» признал донские находки. Призванные царем иноземцы долго ломали головы и порешили так: «Шел до сих мест Ганнибал. На Дону случилась битва. Полегли воины. Погибли знаменитые слоны Ганнибала.
Вот и попадаются «слоновые кости». Петра объяснение удовлетворило. Но позже «слоновые кости» стали находить на Украине, на Брянщине…
Теперь кому не известен мамонт — огромный вымерший великан. Кости и даже туши мамонтов находят во многих местах. Костенки — особое место! Тут рядом со «слоновыми» стали находить человеческие кости, кости многих зверей. У подножия холмов на Дону была обнаружена стоянка древнейшей людей.
Многое могут рассказать ученому пожелтевшие кости. Много лет подряд ездит в Костенки из Ленинграда влюбленный в науку человек — Рогачев Александр Николаевич. Вместе со студентами, аспирантами и рабочими целое лето, от зари до зари копается он в земле. Сначала в руках лопата, потом ножик, потом в дело идут кисти. Осторожно, как ювелир, работает археолог. Ни один камешек, ни один осколок костей не ускользает от его зоркого глаза. Сделано уже много находок. Находки эти известны у нас и за рубежом. О них рассказывают ученые труды и школьные учебники. Я не стал бы писать о Костенках, если бы не телеграмма из Воронежа: «Приезжайте. Есть кое-что любопытное».
Поехал.
О таких говорят: на аршин под землей видит.
* * *
Вечер. На Дону зеленой чешуей сверкает огонек бакена. У парома ждут очереди грузовики с сеном. На другом берегу девичий голос зовет корову:
— Зорька! Зорька!..
С Александром Николаевичем мы сидим на косогоре, поросшем дикими грушами, и молча глядим в степь. Зажглись звезды.
— Уверен, древние люди собирались по вечерам на этом мысу и также вот любовались, может, молились. Теперь долететь можно… Сказка! Вы представляете, между прочим, как поживают на этом светиле вымпелы? Зарылись, наверное, в лунную пыль. Кому-нибудь отыскать суждено… — Александр Николаевич порылся в кармане, осветил на ладони осколок камня. — Наконечник стрелы, первое творение человека… И фотография обратной стороны этой волшебницы. Разве не интересно жить!
— Зорька, Зорька! — опять позвал девичий голос.
— Она, кажись, к скирдам пошла, — отозвался бакенщик.
— Пойдемте, покажу вам находку. — Александр Николаевич бережно завернул в бумагу осколок, и мы пошли к деревенским дворам.
— Ну что, принесли ключ?
Из дверей крайнего дома на голос вышел парень-студент с фонарем и ключом от большого замка.
* * *
Раскопки я представлял себе так: курган, побеленные орлами камни, ковыль…
— Вот сюда, во двор… — Александр Николаевич освещает дорогу. Фонарь выхватывает из темноты поленницу дров, кувшины на плетне, коровью морду. Скрипит старый замок. Мы очутились в огромном дощатом шатре, построенном прямо на крестьянском дворе.
Вся древность в Костенках спрятана под огородами, дворами, хатами. При рытье погребов жители становятся невольными археологами.
Так было и на этот раз. Александр Николаевич с благодарностью пожал руку колхознику. На своей карте он давно в этом месте поставил крестик. По всем предположениям древние не должны были обойти это место: Дон рядом, питьевая вода, весной мысок остается сухим, двумя буграми защищен от ветров. Начали копать. И вот находка…
Спускаемся вниз по шаткой лестнице. От фонаря бесшумно шарахнулась летучая мышь, повеяло земляным холодом. В огромной квадратной яме — груды костей. На первый взгляд лежат в беспорядке.
— Присмотритесь… — Александр Николаевич ведет мимо огромных черепов, бивней, берцовых костей мамонта, — видите, как лежат?
После короткого объяснения перед глазами вырастает древняя постройка — большое, наподобие чума, жилище. Верх сделан из жердей, нижняя часть — «фундамент» — из огромных костей.
Люди имели в «доме» очаг, жарили мясо, кремневыми ножами скоблили шкуры. Тут же шили одежду. Шкуры, конечно, не сохранились. Сохранились скребки, иглы из рыбьих костей, древние украшения. Долгими зимними вечерами какой-то одетый в шкуры художник пробовал свой резец. На одной из костей замечен несложный орнамент. Тут же у огня люди шлифовали камни, оттачивали наконечники стрел и копий…