Казалось, самопровозглашенный нойд и впрямь испугался этого. Даже отполз чуть дальше, судорожно перебирая ногами по полу. Не стоило быть тонким психологом, чтобы понять – старик говорит правду.

– Так что все-таки?!. – вскричала Надя, переводя теперь взгляд с мужа на Гора и обратно. – Зачем вы из меня душу тянете?.. Нанас, хоть ты не молчи!

– Я… – запнулся ее суженый. – Ты это… только… Ты не волнуйся так!.. Он… это… Семен, то есть…

– О боже! – вскинула руки девушка. – Ты что, специально меня мучаешь?!

– Давай я расскажу, – сказал Гор. – Нанас и не знает почти ничего, очухался-то недавно совсем…

– Рассказывай! – кинулась к нему Надя.

– Только ты… это… – протянул к ней связанные руки бывший варвар.

Девушка достала нож и одним махом перерезала стягивающие запястья веревки.

– И это… – вытянул Гор ноги.

С этими путами Надя расправилась столь же быстро.

– Рассказывай! – повторила она.

– Вот ты ушла, – устраиваясь поудобней, покряхтел и начал старик, – а я, видишь ли…

– Да ты не про меня и себя, ты мне про летчика расскажи! – рассерженно завопила девушка. – Или вы впрямь сговорились меня извести?!

– Был, был летчик… – закивал Гор, но его перебил сумевший взять себя в руки Нанас:

– Здесь был твой отец, Семен Будин.

– Живой?! – воскликнула Надя.

– Живой. Только он… это… ходить не мог.

– Парализованы у него ноги, – видя, что Нанас вновь стал запинаться, подхватил разговор старый варвар. – Да и сам – того малость… – постучал он по лбу согнутым пальцем.

– Как это – «того?» – подалась вперед девушка. – Почему?

– Да он все время молчал. В одну точку уставится – и… Или нес откровенный бред. Что-то про небесного духа на огненных нартах.

– Так это я его когда-то так называл! – подхватился Нанас. – Я ведь и впрямь его тогда за небесного духа принял. А самолет – за огненные нарты.

– Ну, может, – согласился Гор. – А только все равно не в себе мужик был.

– И куда же он делся? Вы ж говорите, что он не может ходить!

– Уполз он, – нахмурился бывший варвар. – Тот старик ушел, потом Нанас очухиваться начал, а тут и летчик уполз.

– Какой «тот старик»?! – взвилась Надя. – Силадан? Неужели нельзя понятней рассказывать?

– Откуда я знаю, как его зовут, – обиделся Гор. – Он мне не представился. А понятней я хотел, так ты сама помешала…

– Ну, давайте, давайте!..

– «Давайте!» Ишь!.. – продолжал дуться варвар. Но все же продолжил. Точнее, начал заново: – Ты ушла, а мы остались. Там еще, – махнул он рукой, – в той пещере. А поели же только, да подустал я, да кости ноют после червяков тех… В общем, закемарил я. А старик тот подкрался, да и огрел меня чем-то по темечку… – Гор наклонил голову, показывая шишку на лысине. – Пока я в отключке валялся, он нас связал и сюда по одному переволок. А тут уже был тот мужик в драной летной форме. Что, правда отец твой? К которому ты на могилку ехала? Вот ведь оно как…

– Да вы дальше рассказывайте! Дальше-то что?

– А все. Дальше я тебе уже рассказал. Старик тот… ну, Силадан ваш, куда-то ушел. Тут Нанас заморгал. Я – к нему: что? как?..

А летчик уполз.

– Вы уверены, что он не в себе был?

– Как тут будешь не уверен-то? Сначала молчуном все лежал, потом про духа этого начал…

– Это он, наверное, меня узнал легохонько и решил, что мы еще там, у самолета, – выдал свою версию Нанас.

– Но и перед тем как ползти, – вспомнил Гор, – он тоже что-то эдакое выдал… Что-то вроде «кремень и кресало… я должен выполнить его волю».

– Подождите… – насупила брови Надя. – «Кремень и кресало», вы говорите?..

Бывший варвар кивнул. Немного помедлив, но чуть менее уверенно, то же самое сделал и Нанас.

Девушка продолжала хмуриться. Что-то в этом словосочетании было такое, что ей определенно не нравилось. Оно явно вызывало в ней некую неприятную ассоциацию, вот только вытянуть ее из глубин подсознания никак не получалось. А потом ее словно что-то толкнуло, почти физически – так, что прочие мысли тут же вылетели из головы.

– Чего мы сидим?! – воскликнула она. – Его нужно догнать! Он не мог далеко уползти!.. Нанас, ты можешь идти? Ты сам-то как себя чувствуешь? – Надю окатило волной жгучего стыда; услышав об отце, она совсем забыла о муже! А ведь тот совсем недавно был на грани между жизнью и смертью!

Девушка сунула факел Гору, затем подбежала к Нанасу и, прижавшись, обняла его, а потом, чуть отстранившись, осторожно погладила забинтованную голову. Пальцы наткнулись на твердый бугорок под марлевой тканью.