Шрифт:
— У вас весьма устоявшиеся представления, взять хотя бы чаевые.
— А вам недоступно логическое мышление.
— А вы едите словно выполняете предписания врача. Сначала бекон, потом яйца.
Лесли ничего не ответила. Вместо этого она вперилась в мужскую фигуру в конце коридора, возившуюся с дверной ручкой.
— Эй, постойте! — воскликнула она. — Это моя комната!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Майк никак не мог решить, как полагается поступить рассеянному профессору: с идиотским видом ходить кругами или ринуться по коридору, дабы пресечь незваного гостя? Все-таки он длинными прыжками побежал по ковровой дорожке.
Незваный гость, вытаращив глаза под горнолыжными очками, повернулся на каблуках и начал удирать по коридору. Майк бежал быстрее. Вдруг парень нырнул вправо и словно исчез в стене. Майк поравнялся с этим местом через несколько секунд и обнаружил, что преследуемый ушел по боковой лестнице. Майк толкнул дверь плечом и замер, прислушиваясь, куда побежал злоумышленник вверх или вниз. Ничего не услышав, он решил спуститься, поскольку преступнику логичнее было бежать к выходу из гостиницы.
А она еще говорит, что ему недоступно логическое мышление!
Вскоре он обнаружил, что преступники логическим мышлением не обладают, поскольку беглец удрал иным путем. Лестница упиралась в кухню. Майк спросил у посудомоек о беглеце, но те никого не видели. Возвращаясь к себе, он по пути заглядывал на каждый этаж, но злоумышленника и след простыл. Майк был вынужден признать, что он упустил возможность его догнать и тем самым произвести на Лесли впечатление Теперь он надеялся на то, что преступник действовал без сообщников.
— Ну, что? — спросила Лесли, когда он поднялся на пятый этаж. — Вы его поймали?
— Нет. — Он удержался от замечания, что в противном случае он бы его привел. В конце концов, логика — это по ее ведомству. — Полагаю, вам надо сообщить об этом случае куда следует.
Она подняла брови.
— Шутите?
Он стиснул зубы и в который раз зарекся не лезть не в свое дело. Хотя ему было совершенно ясно, почему он так волнуется. Одни ее стройные ноги могли служить объектом, достойным внимания. Как правило, его рост в метр девяносто восемь был достаточной гарантией, что, возвышаясь над любой дамой, он будет наклоняться к ней, как отец к ребенку. А с Лесли Клослоски они были почти ровные, это неоспоримый факт. В ней по меньшей мере метр восемьдесят на босу ногу. А на каблуках она просто каланча. Даже сейчас он испытывал сильное желание ослабить ленточку на ее затылке и провести пальцами по ее густым, упавшим на плечи локонам. Она подходила ему по всем, даже мельчайшим, статьям. Каждым штрихом, каждой черточкой. Он был убежден в этом. Будучи не их тех, кто коллекционировал женщин, он не мог пройти мимо такой, как она. То была его судьба, предзнаменование, рок, фатум, провидение — все эти прекрасные слова словно соединились в одно.
— Вы должны проверить свой номер, — напомнил он. — Хотя бы для того, чтобы удостовериться, что, когда мы его застали, он пытался войти, а не выходил.
Она удивленно округлила рот в идеальном «О», затем развернулась на сто восемьдесят градусов, повозилась с ключом и дверной ручкой и наконец открыла дверь. Майк заглянул в ее номер после того, как вошла она. Он старался сосредоточиться на поисках чего-нибудь подозрительного, но его внимание постоянно отвлекала она, нагнувшаяся над своими вещами. У нее такой замечательный…
Она что-то пробурчала.
Он вздрогнул.
— Простите, что вы сказали?
— Я сказала, что с моим багажом все в порядке, но я не могу поручиться за вещи Гэрри.
— Гэрри?
Похоже на мужское имя. Вот черт!
Она кивнула.
— Да. Мы давно дружим. Вместе путешествуем. Точнее, собирались вместе путешествовать.
Он насупил брови. Ему не нравилось слово «дружим».
— Вы говорите так, словно с ним что-то случилось.
Лесли выпрямилась во весь рост и поправила:
— Не с ним, а с ней. Она отправилась обедать со своим знакомым. Я не могу копаться в ее сумках, но, кажется, все в порядке. А теперь прошу меня извинить…
— О, разумеется.
Он нехотя вышел за порог, радуясь, что Гэрри — существо женского пола. Не более часа тому назад ему казалось, что на свете нет ничего волнительнее, чем собственными руками раскрыть рукопись пьесы Бена Джонсона «Падение Сеяна», что хранится в Кембридже. Сей манускрипт бесценен, и он был готов отдать жизнь, чтобы прикоснуться к нему. На полях остались указания Джонсона, адресованные Шекспиру, который, как полагают, являлся членом исполнительского состава. Невероятно! Но тут появляется Лесли Клослоски и выводит его из равновесия. Ему это не нравилось, особенно теперь, когда так необходимо сосредоточиться на новой статье. В академических кругах существовало негласное правило: публикуйся или умри, и ему вскоре предстояло или выпустить что-нибудь стоящее, или утратить свое положение на факультете.
Она тоже вышла из номера, заперла за собой дверь и зашагала по коридору. Он направился следом.
Она остановилась и обернулась.
— Что вы делаете?
Он стушевался.
— Иду рядом с вами.
— С какой стати? Ах, я забыла вас поблагодарить за преследование взломщика.
— Не за что. Только не откладывайте с заявлением в полицию. Я свидетель. Ведь это я преследовал его, помните?
— О!
У нее действительно прекрасные глаза. Мужчина может утонуть в их глубинах.