– Может, ему еще раз башку проломить?

– Гена, не увлекайся! – Ставицкий укоризненно посмотрел на него. – Человек не хочет в тюрьму – это естественно, за что его бить?.. На телевидение его не пустят. Выступать захочет – ползала не соберет, его же никто не знает. Все, что он может – мелко пакостить… Вернемся – я его накажу.

Витя Даглец с камерой на плече, Юра Арбенин в форме капитана милиции, Михаил Зубарев в строгом костюме и с экспертным чемоданчиком поднимались по лестнице.

– Тимофей Степанович и Ольга Петровна Барановы?

Супруги, с дорожными сумками только что вышедшие из квартиры, растерянно посмотрели на приближающихся людей. Ольга первой нашла в себе силы кивнуть.

– Капитан Тарасов, спецотдел МУРа по борьбе с мошенничеством, – представился Юра, отдав честь. – Можете не торопиться. Виктор Ставицкий со своим подельником сняты с поезда и в данный момент тоже дают показания.

Тимофей Степанович побледнел, а Ольга изобразила удивление.

– А-а… кто это?

– Каждый вечер ходите на его выступления и даже не знаете, кто это? – приветливо улыбнулся Юра. – Сейчас подъедет следователь с санкцией на обыск и все вам подробно объяснит.

Притихшие супруги Барановы вернулись в квартиру, и Мальцев приступил к снятию отпечатков их пальцев. Юра, прохаживаясь по комнате, монотонно вещал:

– Согласно постановлению МВД СССР за номером двести два дробь четыре, с 15 апреля этого года все следственные действия по делам о мошенничестве должны быть записаны на видеокамеру…

– Не понимаю: в чем нас обвиняют? – возмутилась наконец Ольга. – Мы требуем адвоката! Тимоша, что ты молчишь?!

– Никто вас не обвиняет, – успокаивающе проговорил Юра. – Речь идет о свидетельских показаниях. Расскажете нам о преступной деятельности Виктора Ставицкого – и можете быть свободны! Давно познакомились?

– Недавно. Случайно. На улице.

– И каждый вечер – как на работу – шли на его выступления?

– У меня пупочная грыжа, у Тимоши язва – хотели избавиться…

– Так, Ольга Петровна, выйдите в соседнюю комнату, а я пока побеседую с вашем мужем.

Тимофей Степанович поднял на Юру растерянный взгляд и испуганно покосился на жену.

– Это исключено, – заявила Ольга. – Он будет говорить только в моем присутствии или в присутствии адвоката.

– Значит, все-таки «адвоката»? – вкрадчиво заметил Юра. – В тюрьму не терпится? Это я вам устрою!

– Вы что себе позволяете?! – вскрикнула женщина, встала и сухо добавила: – Дайте телефон вашего начальника – я хочу ему позвонить!

– Сейчас подойдет следователь – с ним разбирайтесь, – устало отмахнулся Юра.

Зубарев, стоявший возле окна, раздернул шторы.

Николай и Настя сидели в кабине «каблука», и Николай держал девушку за запястье.

– Жжение какое-то… Сильно жжет!

Арбенин убрал руку:

– Больше нельзя, ожог будет… Называется «психологический горчичник».

– Профессор Голин говорил, это очень сложно: головные боли, повышается температура, давление?.. – Настя с недоверием рассматривала покрасневшую кожу.

– От этого, – Николай кивнул на руку девушки, – нет… Вот когда стакан с водой двигал, всего датчиками увешали – давление двести тридцать на двести, спазм сосудов головного мозга…

– Ничего себе!.. Он сказал: вы даже сознание теряли?

– Только один раз.

– Тоже что-то двигали?

– Пытался увидеть будущее… – признался Арбенин и пожал плечами. – Что-то видел… смутно… какие-то отдельные картинки. Надеюсь, не мое будущее. – Он бросил взгляд в окно и воскликнул: – О! Шторы! А мы тут сидим!

Николай выскочил из машины и помчался к подъезду.

Когда он зашел в квартиру Барановых, на тумбочке зазвонил телефон. Арбенин взял трубку:

– Да?.. К сожалению, это невозможно. Супруги Барановы задержаны в рамках расследования уголовного дела по факту мошенничества Виктора Витальевича Ставицкого.

…Мальков в ступоре постоял возле телефона-автомата, затем швырнул трубку на рычаг и кинулся к поезду. Доложив все Ставицкому и его администратору, сорокалетнему лысеющему Леониду Гузаку, он тяжело выдохнул и сел.

– Надо отменять поездку! – будь в купе место, Гузак забегал бы по потолку. – Подключать людей – из милиции, горисполкома!.. Витя, ты меня слышишь?!

Ставицкий лишь задумчиво покачал головой:

– Он как раз хочет, чтоб мы отменили поездку.