Сисси снова подняла руку и обнаружила… что она по-прежнему чужая. С короткими и толстыми пальцами, морщинистая, с парой обручальных колец, которые не мешало бы почистить, но она управляла ею… она могла сжать пальцы, повернуть, чтобы взглянуть на ладонь… но это была чужая рука.

Опустив взгляд, она обнаружила, что была не в своей мешковатой рубашке и подвернутых спортивных штанах Джима. Вместо этого на ей была синяя больничная форма, с парой ламинированых табличек на петлице возле шеи. Сняв их с груди в восемь раз больше ее собственной, Сисси уставилась на фотографию пятидесятилетней женщины по имени Мери Т. Сантьяго.

Повернувшись кругом, она взглянула на ангела, того, что пришел перед тем, как Джим скрылся через окно.

– Что я такое?

Надменное, жесткое лицо англичанина отразило мгновенный шок.

– Ты не… не должна быть способна на такое.

– Что я сделала?

Один из представителей общественного порядка встал перед ней, и на его лице был откровенный страх.

– Мери, ты в порядке. С тобой все нормально…

– Что я сделала! – закричала она, выглянув из-за него.

Первая из медсестер обратилась к ней:

– Мери, ты ничего не сделала. Тебя даже рядом не было, когда он выпрыгнул. Мери, о, Мери…

Когда Сисси заключили в объятие, она уловила слабый запах парфюма и какого-то вяжущего средства, и почувствовала… ну, изумительное чувство поддержки. Рефлекторно она обхватила своими руками… точнее, руками Мери… женщину, ее разум силился понять, как такое возможно.

– Просто выйди из нее, – решительно сказал англичанин. – Так все работает… насколько я слышал.

– Выйти... из нее? – пробормотала она.

– Шш, Мери, все хорошо. – Медсестра начала поглаживать волосы Мери… Сисси четко ощутила это, будто ласкали ее собственные волосы. – Просто дыши со мной.

По неясной причине, может потому, что она нуждалась в объятии, а медсестра была чертовски хороша в этом, Сисси закрыла глаза, чужие глаза, и сдалась на волю комфорта.

– Вот так. Я знаю, это тяжело…

Сисси смутно осознала, что в палате появились другие…. Офицеры в синей униформе, с нашивками «Охрана» на рукавах. Потом ее осторожно отвели подальше от черной дыры в стене.

Когда стало дышаться немного легче, она почувствовала чужую душу. На заднем плане, были мысли и чувства и воспоминания другого человека, сдерживаемые непонятно чем.

Выйти из нее? – подумала она. Как это сделать? Если она подумает о движении, среагирует тело другой женщины.

– Освободи себя усилием мысли, – сказал англичанин. – Просто реши отделиться.

Сисси слушала наставление, как слушала одного из своих тренеров по хоккею на траве, приказывая себя действовать скорее внутренне, чем внешне.

Выйдя из медсестры, она наблюдала, как пожилая женщина, в которую она вселилась, камнем рухнула вниз, теряя сознание. Сисси тут же бросилась вперед, чтобы поймать ее, но ее руки не имели материальной твердости, поэтому Мери Сантьяго приземлилась на линолеум, ускользая из объятий Сисси как вода – сквозь воздух.

Сисси пятилась назад, пока не ощутила спиной дальнюю стену.

– Я ничего не понимаю, – прошептала она, паника исказила черты лица, заставила руки дрожать. – Я не… знаю, где я была. Как я попала туда. Почему вырвалась наружу.

Она посмотрела на мужчину в белом.

– Мне нужны ответы.

Это был упрек… будто она знала, что он намеренно держит ее в неведении, лишь бы побесить ее.

Мужчина… ангел, неважно… пропустил руку сквозь черные волосы. – Твою дивизию… гребаный отстой.

– Не уверена, что ты имеешь в виду, но если ты считаешь ситуацию хреновой? Ну тогда я согласна с тобой… И раз уж мы связаны? Ты знаешь, куда подался Джим?

Англичанин скрестил руки на внушительной груди и посмотрел на разбитое окно.

– Не заставляй меня идти за ним прямо сейчас.

Пока мужчина молча стоял посреди этого хаоса, гнев кипел внутри нее, тон стал резким:

– Окей, тогда, помоги мне разобраться с самой собой.

Когда он устремил на нее прищуренный взгляд, она заметила, что они были цвета, который она раньше не встречала… и это стало хорошим напоминанием о том, что она имела дело с чем-то, находившемся за пределами нормального. Может, даже опасным.

На короткое мгновение она подумала, чтобы сдать назад… но потом напомнила себе, что ей нечего терять: она уже побывала в Аду, а ее жизнь на Земле закончилась.