Так что, черт возьми, он мог с ней сделать?!

– Я жду, – сказала она настойчиво.

– Знаешь, я более чем согласна поухаживать за твоим здоровьем.

Когда Джим не ответил, Девина посмотрела на соседнее сиденье. Ангел дымился от злости, он был капитально потрепан и в самой жалкой больничной сорочке, которую она когда-либо видела… и все равно невероятно притягательным, что заставило ее вспомнить об ОКР.

Она отчаянно хотела его.

– Ты можешь поехать со мной и остаться на какое-то время, – сказала она.

Он бросил на нее взгляд, в свете голубых полос света по краям двери Мерседеса он казался аппетитно злым. – У меня уже есть соседи по комнате. Ты убила одного из них, припоминаешь?

Она парировала эту глупость: – Умоляю. Эдди должен был предвидеть это, он размяк и получил по заслугам. Как, кстати, наш красавчик? Все еще пахнет розами?

Джим устремил взгляд на лобовое стекло, стиснув челюсти, рука сжалась в кулак.

Загляденье.

Подъехав к красному сигналу светофора, Девина начала заводиться. Они снова были вместе, наконец-то наедине, ну и как не обдумывать в голове всевозможные сценарии для свидания? Может, им стоит вернуться в трущобы, припарковать машину и посмотреть «ночное» порно? Стриптиз-клубы были закрыты, невезение… но, с другой стороны, она не хотела находиться рядом с ним, пока он смотрит на голых женщин. Она бы порвала сучек.

Да, посмотреть порнушку в общественном месте – неплохая идея… и поучаствовать самим в действе в качестве закуски. Из-за той раздражающей девственницы-весталки, Девина хотела переполнить его грязью. Хотела основательно поиметь его, чтобы, когда он вернулся домой, Паинька Сисси посмотрела на него своими огромными голубыми глазами, и он чувствовал стыд от того, где был и чем занимался.

И, на этой ноте, может, ей съехать на обочину и отсосать ему?

Он продолжал молчать, и Девина посмотрела на него. Ангел все еще сидел рядом, выглядел он настроенным крайне враждебно... и так, что хотелось затрахать его до смерти. Ну не идеальная ли комбинация? Агрессия и ненависть – лучший афродизиак.

И не одну ее заводило это дерьмо. Джиму тоже нравилось это… на самом деле, Девина с нежностью вспомнила о последнем их свидании, у реки, в том лодочном сарае. Они оба были невероятно взбесившимися и возбужденными. Так страстно. Так невероятно страстно…

Попробуй дать ему что-то в этом духе, Сисси Бартен.

– Я удивлена, что ты сел в машину. – Сказала Девина, поддаваясь уязвимости.

– Так я знаю наверняка ,где ты.

Демон положила руку на грудь.

– Я тронута.

– Не стоит.

В этом весь он, подумала Девина с улыбкой. Изо всех сил бороться с неизбежным… хотя он знает, что все равно сдастся, в конечном итоге, и позволит им заняться тем, что они оба хотят.

По крайней мере… хотелось в это верить, даже несмотря на то, что девчонка была у него в руках.

Конечно, это же ничего не изменит.

Ведь так?

Чувствуя внезапную тревогу, Девина поехала в неблагоприятный район города, проезжая мимо заброшенных домов. Людишки, лежавшие вдоль домов и на разбитых лестничных площадках, пялились на нее, когда она проезжала мимо… и не потому, что ее машина была единственной на улице.

Джим по-прежнему молчал.

От чего она чувствовала себя неустойчиво.

– В моей сумочке лежит нож. – Она кивнула на Гуччи между ними. – Если тебе кажется, что ты должен выкинуть что-нибудь.

Немного хардкорной прелюдии – то, что доктор прописал… о, да, она заводилась от одной мысли об этом…

– Я не собираюсь совершать суицид на твоих глазах.

Она бросила на него взгляд. – Я думала, что захочешь напасть на меня… или попасть в меня, что даже лучше.

– Этому не бывать.

Девина вцепилась в руль. – Знаешь, ты очень плохо со мной обращаешься.

Его смех стал для нее первым в жизни проклятьем в ее сторону. – Ты просто бесподобна.

Девина улыбнулась. – Ну, спасибо.

– Это не комплимент.

– Приму твои слова так, как захочу.

Она остановилась на светофоре, с мыслью, что хм, может, если действовать по старомодному, может она добьется большего успеха.

Ударив по поворотнику, она двинулась назад, в сторону всемирно известного Отеля «Фрейдмонт». Расположенное в сердце делового квартала Колди, это здание было Госпожой Центра города, местом, где соблюдались традиции: швейцары носили белые перчатки, консьерж круглые сутки сидел за своим столом в вестибюле, а ванна в твоем номере была глубиной с Олимпийский бассейн.