Едва стоило Эмили и Лессу показаться на пороге, как гостиная заполнилась жалостливыми охами-вздохами кухарки. Мила покорно выслушала все ее причитания и, спросив сухую одежду, пошла умываться.

Лесс с беспокойством поглядел на притихшую девушку - уж лучше б билась в истерике или болтала без умолку, как это бывало у Маришки. А эта только молча переоделась и вернулась в гостиную, сказав, что никуда не уйдет, пока Брайас все ей не объяснит. Лесс пробовал ее уговорить, даже вампирский взгляд применял, но она лишь равнодушно посмотрела на него и вежливо попросила оставить ее в покое.

Брайаса и Эриона не было уже час, и все это время Мила просидела молча, изредка отвечая на вопросы Леи, в основном приходилось отдуваться Лессандру. Вампир тоже был не в настроении, и девушке пришлось довольствоваться лишь малыми крохами, поэтому она тоже решила дождаться дядю и все выяснить. Но то ли сказалась усталость, то ли Лесс постарался, но девушку довольно быстро сморил сон, и возвращения Брайаса она не дождалась - вампир отнес ее наверх.

Мила заметила, как заспанная кухарка тоже едва подавляет зевоту, и отправила ее спать. Старушка сначала упиралась, но девушка заверила ее, что теперь с ней точно ничего не случиться, ведь Лесс рядом, а Брайас и Эрион вот-вот придут, и не выспавшаяся кухарка, позевывая, ушла в свою комнату. В гостиной оставались лишь Мила и Лесс, когда маг и эльф вернулись.

– Мила?
– Брайас явно не ожидал, что она его дождется.

– Мила?- девушка хмыкнула и тут же поморщилась от боли - пощечина Грая дала о себе знать.
– С каких пор ты стал звать меня Милой?

– Предпочитаешь "Эмилия"?- сухо спросил маг.

– Да мне, в общем-то, все равно, - девушка равнодушно пожала плечами, и, бросив взгляд на эльфа и вампира, с которых пропали последние царапины, спросила: - Может, и мне поможете от синяка избавиться, а то я такая красавица, что даже зеркало не выдерживает, на осколки рассыпается!

Вся левая половина лица девушки сильно припухла и постепенно стала приобретать нежно-лиловый оттенок. В лунном свете это было незаметно, но теперь маг отчетливо видел не только синяк, но и рассеченную нижнюю губу.

– Это Темные?
– нахмурился маг, присев на корточки возле Милы. Вокруг его пальцев появилось слабое синеватое свечение. Девушка закрыла глаза и ощутила на коже легкие прикосновения:

– Нет,- усмехнулась она, - Неверталь в любви признавался.

Брайас невольно сжал пальцы в кулак. Подонок! Мила открыла глаза и с удивлением обнаружила столь странную фигуру у своего носа. Маг тут же разжал кулак и продолжил лечить.

– Кстати, что с ним?- спросила Мила, когда он убрал руку и отошел.

– Мы отправили его в мед. часть, - бросил Брайас, меньше всего его сейчас волновала судьба этого мерзавца.

– Только Брайаса туда не пускают, - с ехидством сообщил эльф, - боятся за здоровье парня.

Мила не обратила внимания на едкое замечание Эриона и вновь спросила у мага:

– А что сказал Казимир?

– Он хочет видеть тебя завтра пополудни, - отстраненным голосом ответил Брайас, - и настаивает, чтобы ты переехала жить в Университет.

– Что ж, пожалуй, это разумно, - согласилась Мила.
– Но прежде я хочу услышать все, что ты знаешь о ключе.

– Казимир все сам тебе завтра расскажет, - официальным тоном ответил маг.
– А пока тебе нужно как следует отдохнуть.

С этими словами он развернулся и пошел в библиотеку, еще не зная, что там Дара и оборотень выясняют отношения. Мила не сдержала кривой усмешки, представив лицо мага, который их там обнаружит. Вздохнув, девушка встала из кресла и поднялась наверх. Ну вот и все, приплыли. Снова отстраненные лица и холодно-вежливый тон.

"Спокойной ночи, Эмилия".

***

Как ни старался Брайас, но так и не смог заснуть. Стоило ему закрыть глаза, как перед глазами появлялась темная прибрежная рощица и Мила, бледная, испуганная, за которой попятам гонится кнай. У него тогда все сжалось в груди, магу давно уже не было так страшно. Хотелось обнять ее, прижать к самому сердцу, как маленького хрупкого птенчика, защитить от всего мира. Даже сейчас его не отпускало это чувство.

Маг нахмурился: он обязательно дождется, пока Неверталь выздоровеет, и уж тогда поговорит с ним "о вечном" на мечах и пульсарах. Гнев и ярость поднимались в нем с новой и новой силой. Послышался легкий хруст, и бокал в его руке треснул на мелкие кусочки. Выругавшись, маг швырнул остатки бокала в камин и стал вытаскивать несколько застрявших осколков. Раны затягивались на глазах. Маг грустно усмехнулся: Сила ключа защищала его сторонников, но при этом никак не могла помочь самому ключу. Она оставалась простой смертной, хотя ее защитники становились почти бессмертными. Эрион признался, что никогда еще не чувствовал такой силы внутри себя, как будто стоял в центре вновь открывшегося Источника, один на один со стихией, бесконечно могущественной и бесконечно мудрой.

Поднявшись наверх, Брайас услышал крик из спальни Эмили. Ворвавшись в нее, он увидел, что девушка сидит на постели, обхватив колени руками и мелко дрожа - ей опять приснился кошмар.

– Брайас, - неуверенно прошептала Мила, все еще не веря, что ночной кошмар закончился.

Он сел с ней рядом и слегка обнял за плечи, девушка уткнулась в его плечо. Мягкое тепло, исходящее от него постепенно возвращало к жизни, прогоняя ночной морок. Еще более живительным оказался голос Эриона, заглянувшего в комнату: