— Только иногда. Или он мог быть милым настолько, насколько это вообще возможно. У него было сверхъестественное воображение. Как он любил цветы! Однажды он рассортировал цветы по окраске, чтобы устроить Сражение Цветов. Я уверена, что такого дикого протеста вы никогда не видели — летающие лепестки и крики умирающих. То туда, то сюда бегал Говард, ведя в атаку свои Красные войска против Синих: розы умирали с большим мужеством, а колокольчики побеждали вербену. Да, что это был за день! Потом он пошел в высшую школу, и там, как мне говорили, ему не повезло. Он был маленький и слишком молодой, и большие ребята задирались к нему. Потом он не поладил с Садалфлори и, естественно, был скандал.

— Как так?

— М-м... Я вообще-то не должна была говорить так много, но ведь это было так давно, и времена изменились, хотя Садалфлори все еще важные персоны. Говарду понравилась одна из девушек. Я думаю, это была Саби. Она, естественно, заигрывала с ним, а Говард сделал что-то, достойное порицания и Садалфлори пришли в ярость, но Говард поспешно улетел с планеты и скрылся от возмездия.

Герсен наклонился над рукоделием женщины.

— Как красиво вы это сделали.

— Это моя лучшая работа, ей я зарабатываю на жизнь.

Герсен дал ей около десяти СЕВов.

— Сделайте такую же для меня. Если я не вернусь назад, то можете продать ее кому-нибудь, не сомневаясь.

— О, благодарю вас, сэр!

— Не за что. Мне понравился ваш рассказ, но я должен продолжить путь.

Проехав еще милю по дороге. Герсен приблизился к ферме с приметным зеленым сараем. Он остановил машину и осмотрел дом: дрожь от сознания неизбежности прошла по коже. Дом был похож на многие другие: три этажа построены из розового известняка с голубой отделкой на окнах, высокая крыша со слуховыми окошками. В открытой кухне в саду работал человек в синих брюках и черной рубашке. Заметив Герсена и автомобиль, он прекратил работу и пристально посмотрел в их сторону.

Герсен въехал во двор. Мужчина приблизился, очевидно это и был Адриан Хардоа. Его волосы желто-коричневого цвета с седыми прядями были подстрижены без всякого стиля; его лицо было узким и обветрившимся. Он рассматривал Герсена без всякого признака радушия.

— Сэр?

— Это Хоум Фарм?

— Да. Это так.

— А вы Адриан Хардоа?

— Да, — Адриан Хардоа говорил мягким глубоким голосом.

— Я Генри Лукас, представляю журнал «Экстант». Прибыл из Понтефракта на Алойзиусе.

— А, это насчет конкурса в журнале, — голос Хардоа принял более живую интонацию.

— Правильно. Среди миллионов ответов вы были первым, кто правильно узнал номер шесть, который, конечно, был вашим сыном.

Адриан Хардоа вдруг встал в оборонительную позу.

— Какая разница? Идентификация и есть идентификация.

— Никто не спорит. В сущности, я приехал затем, чтобы вручить награду.

— Вот это новость! Сколько?

— По нашим правилам первый правильный единичный ответ оценивается в триста СЕВов. Я привез эту сумму.

— Благословение снизошло до нас с помощью Диадрама! Знаете что, не более чем час назад вы могли бы встретиться и с самим Говардом. Он приезжает на школьную встречу.

Герсен улыбнулся и пожал плечами.

— Странное совпадение, конечно. Но для меня это, так или иначе, не имеет значения. Он просто человек с фотографии.

— У него дела идут хорошо, у Говарда, хотя он и покинул нас без гроша, и прошло уже много лет с тех пор, как он ушел из дома. Но проходите в дом, жена должна услышать хорошие новости. По правде говоря, я начисто забыл это дело, и даже не подумал спросить Говарда о его рекламе. Благодаря этому снимку люди теперь должны его узнавать повсюду.

— Некоторые и оказались такими наблюдательными, сэр. — Герсен прошел за Адрианом Хардоа по ступеням и оказался в опрятной кухне. Женщина, почти такая же высокая, как и Адриан, появилась почти одновременно с ним. Ее лицо, чем-то неуловимо похожее на Говарда Алана Трисонга, привлекло Герсена. Глаза были посажены немного ближе, чем обычно, располагались под немного широковатым лбом, длинный прямой нос нависал над бледными губами и почти отсутствующим подбородком; эти черты не содержали в себе и намека на веселый характер и юмор.

Все же, на сообщение Адриана о его выигрыше, она изобразила нечто, в общем похожее на гримасу удовольствия.

— Вот это хорошо! Значит Говард волей-неволей вознаградил нас!

— Да, похоже. Ну, а как там с чаем? Что вы скажете на это, мистер Лукас?

— Я скажу большое спасибо.

По приглашающему жесту Хардоа Герсен сел за стол. Он достал пачку банкнотов и стал пересчитывать их. Адриан благоговейно заговорил:

— Подумать только, ведь я совершенно случайно взглянул на эту фотографию, и то только потому, что «Экстант» — выпускаемый за пределами нашей планеты. А кто выиграл главный приз?