Маркелов невольно удивился:

— Ты выяснил место, откуда был произведен выстрел?

— Это было несложно, — поколебавшись, признался Леонид Федорович. — Стреляли с высотного здания, с крыши. Их было двое.

— С чего ты взял?

— Они оставили после себя окурки. Они долго ждали, потом один из них позвонил Покровскому на мобильный, чтобы задержать его, а другой — стрелял! Специалистов такого уровня у тебя под рукой нет! Я проверял… Извини меня, но я слежу за тобой, и, если бы ты предпринял какие-то движения в этом направлении, мне сразу бы стало известно об этом.

— Возможно… Этот выстрел почему-то очень напоминает мне налет на наш офис, — задумчиво кивнул Маркелов.

— Вот именно! Я тебе хотел сказать о том же самом!

— У меня такое ощущение, что здесь сработала контора. Никаких следов, никаких улик, все чисто. Остаются только трупы.

— Ты угадываешь мои мысли, — стиснув зубы, сказал Чанышев. — Дилетанту не под силу провернуть два больших дела. Здесь нужен опыт и серьезная поддержка. Взять хотя бы разгром твоего офиса — ведь кто-то должен был достать и привезти гранатометы! Их нужно было спрятать, подыскать нужную квартиру. Никаких случайностей… Организованный план мог сорвать любой пустяк. А контора способна устранить всякую случайность. Это первое. — Прикрыв глаза, Чанышев помолчал, как бы собираясь с мыслями, после чего продолжал все тем же усталым голосом: — Я тебе об этом не говорил, но в последнее время обратил внимание на то, что вокруг нашего офиса происходит какая-то нездоровая суета.

— В чем это проявляется? — насторожился Маркелов.

— Например, останавливались машины, которые не имеют к нашей компании никакого отношения. Я отправляю людей расспросить, в чем дело, так они тут же исчезают. Однажды даже пробил номер, оказалось, что машина записана на какого-то покойника. И еще — за нашим офисом велось наблюдение из одной квартиры. Пробили и ее. Оказалось, что там уже три года никто не живет. Попробовали сделать в квартире засаду, но больше там никто не появлялся.

— Видно, почувствовали угрозу.

— Видимо, мы где-то прокололись.

— И какие твои соображения?

— На этот счет у меня имеются кое-какие размышления, — туманно сказал Чанышев. — Хотя Покровский и не делился со мной своими планами, но кое о чем я догадывался. А кое-что и знал! Ведь я же его сопровождал практически на все конфиденциальные встречи. У меня накопились кое-какие наблюдения. Я записал их, они в моем кабинете в папке…

— Почему ты мне это говоришь?

— Я отдал распоряжение, если меня не станет, чтобы папка оказалась в надежных руках. В твоих!

Маркелов только отмахнулся:

— Брось! Еще поживешь.

— Не самое подходящее время для откровений, но связи идут туда, — и Чанышев возвел глаза кверху.

Машины приезжали и уезжали, не останавливаясь даже на минуту, что только подчеркивало одиночество сидящих. Некоторые водители, из категории особенно нетерпеливых, подъезжая к шлагбауму, короткими сигналами поторапливали охрану.

Неожиданно Маркеловым овладело неясное беспокойство. Оно будто бы родилось из ничего. Просто в какой-то момент сердце стало выбрасывать кровь с большей силой, а в висках неприятно застучали молоточки. Сигнал опасности мгновенно трансформировался в сильнейшее внутреннее ощущение, придавая всем ощущениям дополнительный импульс.

Захар знал, что он не мог ошибиться, его организм вообще не совершал осечки в подобных ситуациях. Следовательно, опасность была нешуточная и находилась где-то неподалеку. Вот только откуда она исходит? Может, из того джипа, что стоит на противоположной стороне дороги, или, может статься, от этих двух пенсионеров, беседующих на углу здания и бережно трогающих друг друга за плечи? Источник опасности можно было бы установить в течение одной минуты, ведь у нее низкий энергетический порог, но для этого следовало впустить колебательный контур в салон. Захар нажал на кнопку стеклоподъемника, чтобы опустить стекло, но ладонь Чанышева мягко и одновременно требовательно опустилась на его руку.

— Этого не следует делать. Я не хочу, чтоб меня кто-нибудь заметил.

Маркелов понимающе кивнул:

— Хорошо… Как скажешь. Просто как-то душно.

Не станешь же объяснять бывшему коллеге про свое неуловимое предчувствие. Не поймет!

Чанышев только отмахнулся:

— Ничего. Но мне показалось, что ты чего-то недоговорил.

— Знаешь, Леонид Федорович… но мне показалось, что ты привел за собой топтуна.

— Нет. Все чисто. Хотя здесь ты угодил в самую точку, в последнее время у меня тоже такое ощущение, что мне кто-то очень сильно дышит в затылок. Такие вещи появляются не на пустом месте.

Маркелов знал это и, соглашаясь, прикрыл веки.

— У меня к тебе большой разговор. Только пойми меня правильно, мы с тобой контрразведчики, и поэтому я хочу говорить безо всяких политесов.

— Слушаю, — кивнул Чанышев.

— Я знаю, что у нас работает твой человек. Сдай его!

— Ничего себе! Ты это серьезно? — невольно ахнул Леонид Федорович. — Ты же знаешь, что свою агентуру разведка не сдает. Даже не потому, что это просто не по-человечески (хотя так оно и есть в действительности!), а оттого, что это противоречит всяким правилам. Ты же сам это прекрасно знаешь!