Валя неожиданно рассмеялась:

— Представляешь, он сделал мне предложение.

— Вот как? — удивился Чертанов. — Наверняка он подарил тебе кольцо, как это бывает в подобных случаях.

Его рука остановилась совсем рядом с заветным местечком. Нет, самое запоминающееся следует заслужить. Колени Валентины слегка сдвинулись. Михаил невольно улыбнулся — его ладонь угодила в сладостный плен. Девушка не торопилась расставаться со своей добычей.

— Ты зря иронизируешь. — Ее брови слегка дрогнули и изогнулись в плавную дугу. — На столе стоит коробочка, можешь взглянуть.

Действительно, на столе Чертанов увидел приоткрытую бархатную коробочку, где на крошечной подушечке лежало два золотых кольца.

— И ты ответила ему «да»?

Михаил слегка шевельнул ладонью, от чего Валентина задышала благодарно и глубоко.

— Я сказала, что очень серьезно подумаю, — наконец сказала девушка.

Пальцы Чертанова проникли в ее горячую глубину. Взгляд ее, еще секунду назад ясный, вдруг затуманился. Михаилу очень хотелось знать, в какой части вселенной находилась в этот момент ее душа.

— Но твои глаза говорят совершенно обратное, — с улыбкой заметил Чертанов.

— Господи, как хорошо… Сейчас в них можно увидеть все, что угодно. Умеешь ты все-таки радовать женщин.

— И какие у тебя с ним отношения?

— Как видишь, самые серьезные.

— Это я успел понять. А как же постель?

Неожиданно Валентина расхохоталась, откинув назад густые пшеничные волосы.

— А если я тебе отвечу, что у нас не было никакой постели, ты мне поверишь?

— Если я тебе верил раньше, что же мне может помешать поверить тебе сейчас?

— Между нами не было ничего! Как видишь, я его ждала. Думала, что он будет понастойчивее, надела даже вот этот халатик, рассчитывала, что он захочет посмотреть, что у меня прячется под ним, а он даже не решился взглянуть… Не торопись… Вот так хорошо… Этот мальчик не из моих мужчин, слишком уж он робок. Но что поделаешь, если другого нет. Ты ведь меня не возьмешь замуж? Так что приходится одного любить, а другому обещать.

Михаил уверенно снял с девушки халат. Теперь все условности сметены.

— Садись лицом ко мне, — прохрипел Чертанов, мгновенно раздевшись.

Валентина села на его колени, прижалась всем телом. Михаил уткнулся лицом в ее груди и, крепко взяв ее за бедра, с силой потянул на себя.

Чертанов не знал, что на него накатило. Такого безумства он не ощущал в себе давно. Вцепившись друг в друга, они катались по ковру, наслаждаясь, а когда восторг начинал плескаться через край, он словно распял Валентину на ковре и медленно, как бы опасаясь ее поранить, вошел в нее. Валентина негромко застонала и впилась ногтями ему в плечи.

…Некоторое время оба лежали на полу в изнеможении, разбросав руки. Жизнь по каплям вливалась в их обессиленные тела, и Валентина, повернувшись к Чертанову, негромко спросила:

— Ты не знаешь, что это было?

— Наверное, это называется «быть в ударе». Так ты не разочарована? — Он подложил под голову девушки руку.

— Ты еще спрашиваешь? Со мной такого не было никогда. А ведь мы с тобой даже не перебрались на постель.

— Ничего удивительного, просто она для нас оказалась бы слишком тесной.

— Господи, уже четыре часа ночи! Ты совсем не отдохнул, тебе ведь рано вставать!

— Ты напрасно тревожишься. Я больше не работаю.

Брови девушки удивленно взметнулись:

— Ты уволился?

— Можно сказать и так.

— И что ты теперь будешь делать?

— Хм… Как-то странно у нас с тобой получается. Лежим на полу и мило беседуем. Одно дело заниматься на полу любовью, и совсем другое — лежать просто так и разговаривать. Улавливаешь разницу?

— Хорошо.

Валентина поднялась и направилась к кровати. Если смотреть на женщину снизу, то открывается весьма любопытный ракурс, а потому грех лишать себя удовольствия. Расправляя постель, Валентина слегка нагнулась, и у Чертанова невольно перехватило дух от открывшегося вида. Только глупцы могут говорить, что все женщины похожи. Враки! Каждая из них хороша по-своему.

Желание проснулось мгновенно. Нет ничего постыдного в том, что мужчина разглядывает ноги любимой женщины. Но в этот момент Чертанову отчего-то стало неловко, словно он совершил что-то предосудительное. Но ведь он же не подглядывал через щелку за женщиной, он просто смотрел на нее, с ее молчаливого одобрения, испытывая при этом невероятное наслаждение. Надо думать, что Валентина прекрасно знала о том, что является объектом его изучения, а потому старалась преподнести себя в самых соблазнительных ракурсах.