В связи с сильно разбитыми дорогами после выпадения осадков минометы и артиллерия 30 мсбр отстали.

В результате предпринятой противником контратаки части бригад снова отошли на сев. берег р. Нугрь. 243 тбр сосредоточилась в овраге сев. Колонтаево, 30 мсбр отошла в исходный район.

В течение ночи на 30.07.43 г. соединения и части корпуса наступательных боев не вели»{180}.

Из воспоминаний генерал-лейтенанта Г.С. Родина:

«В четыре часа утра 29 июля наши танки и колесные машины были на противоположном берегу реки, а к восьми утра овладели деревнями Колонтаево, Сухочево, Однощекино, рядом других и подошли к реке Нугрь на участке Воскресенский, Кулики. Преодолеть эту водную преграду с ходу не удалось, так как противник создал здесь сильный противотанковый заслон. Весь день длился ожесточенный огневой бой. Враг всеми силами пытался остановить наше движение, не допустить переправу через реку.

В ходе этой яростной дуэли мы получили сообщение, что наша 4-я танковая армия выведена из состава Западного фронта и поступила в распоряжение Брянского фронта. Задача была уточнена: форсировать реку Нугрь и к исходу дня выйти на рубеж Злынь — Скородумка — Шарапове Было принято решение: 243-й танковой и 30-й мотострелковой бригадам с частями усиления наступать на Ветловку и Злынь, а 197-й танковой бригаде в обход через Борилово ударить в направлении Чуриловка, Озерки.

В 20.05 наша артиллерия развернула обработку вражеских позиций. После сорокапятиминутной артподготовки гвардейские минометы — «катюши» — сделали еще один мощный огневой налет, и вслед за тем двинулись уральцы-добровольцы. В десять часов вечера деревни Скородумка и Воскресенский были освобождены.

При форсировании реки и в боях по расширению плацдарма отличился мотострелковый батальон, которым командовал старший лейтенант Кривобокое. В разгар сражения командир по ранению выбыл из строя. Командование батальоном взял на себя старший лейтенант Константин Костарев, уроженец гор. Перми.

Пехотинцы этого батальона действовали дерзко и решительно, не пасуя ни перед чем. Дело доходило до рукопашной. В одной из таких схваток комбат лично уничтожил более десятка гитлеровцев и пленил двух офицеров со штабной машиной, в которой находились ценные документы. Фашистская пуля ранила Костарева. Ему сделали перевязку и предложили покинуть поле боя.

— Нас ждут впереди! — ответил Костарев и продолжал руководить батальоном. Через некоторое время его ранило вторично. И опять комбат отказался уйти. Лишь третье ранение заставило Костарева оставить поле сражения. Его сменил заместитель по политчасти капитан Низовой. Батальон шаг за шагом буквально вгрызался в оборону врага и ломал его сопротивление.

В том же мотострелковом батальоне тяжелое ранение получил командир роты лейтенант Тищенко. Командование принял младший лейтенант Филиных. Внезапно он остановился, а потом медленно осел на землю. К нему на помощь бросился Яков Сосновских, но сердце командира уже не билось.

— Слушай мою команду! — закричал Сосновских, увлекая бойцов за собой. — Вперед! За нашу Советскую Родину!

Взбежав по склону, он увидел, что по нашим остервенело бьет фашистский пулеметчик, и метнул в него гранату. Раздался взрыв — пулемет замолчал. Однако в последний момент вражеская свинцовая очередь резанула по груди смельчака. Очнулся Сосновских на руках санинструктора, который делал ему перевязку.

— Лежи, брат, лежи, — сказал санинструктор, подвигая к раненому автомат и флягу с водой. — Ты свое сделал.

Нет, Яков Сосновских, сын рабочего-металлурга и сам металлург, работавший в должности заместителя начальника отдела трубного завода и добровольно пришедший в Уральский корпус рядовым, считал, что он не полностью рассчитался с гитлеровскими варварами.

Тяжело раненный, он взял в руки оружие, вылез из окопа и стрелял по врагу до тех пор, пока опять не потерял сознание. Он пришел в себя на руках капитана Низового, по поручению которого много раз проводил беседы, читал бойцам газеты, рассказывал об успехах Советской Армии и на разных фронтах».

Из воспоминаний Героя Советского Союза Василия Зайцева:

«По приказу командира корпуса 30 июля в 10.30 бригада (197-я. — Е. Щ.) начала наступление в направлении — высота 212,2 — Вишневский. Бой за высоту 212,2 был очень тяжелым. Наши танки с десантом на броне были встречены мощным огнем вражеской артиллерии, минометов, а удары авиации противника следовали один за другим. Автоматчики покинули танки и залегли, а танки рванулись вперед, выходя из-под артиллерийского огня. Машина лейтенанта Дикого оказалась впереди всех атакующих танков. Поливая окопы противника пулеметным огнем, он гусеницами раздавил две пулеметные точки, уничтожил противотанковую батарею и три миномета. Танк получил несколько прямых попаданий снарядами, командир был ранен, но скомандовал: «Продолжаем бой». Получили ранения башенный стрелок Типунов и радист-пулеметчик Докучаев. Орудие вышло из строя. По приказу командира механик-водитель Воронин повел машину на вражеские окопы и стал «утюжить» их. И только тогда, когда танк загорелся, сбив пламя, вывел его с ранеными членами экипажа из боя.

<…>

В этих боях пал смертью храбрых и командир второго танкового батальона майор Чазов, получили тяжелые ранения командир танка лейтенант Тумашевский и его башенный стрелок Большаков, еще несколько воинов.

Отважно сражался личный состав батальона автоматчиков. Покинув танки под артиллерийским и минометным огнем противника в непосредственной близости от немецких траншей, они помогали действиям наших танкистов, прикрывали остановившиеся и подбитые танки, помогали раненым экипажам выйти из них.