— Он скоро вернется? — поинтересовался я.

— Затрудняюсь вам ответить, я могу только его проинформировать.

Тогда я сказал, чтобы мистер Дункан по возможности в одиннадцать часов или позже приехал в контору мистера Вульфа.

Он не приехал. Вульф появился в кабинете ровно в одиннадцать, уселся в свое кресло, потребовал пива и занялся ботаническим справочником, который притащил с собой.

В половине двенадцатого на мой вопрос о том, не стоит ли еще раз позвонить в Мидлэнд, чтобы узнать, получил ли Дункан приглашение, Вульф ответил, что будет ждать до обеда.

Задребезжал телефон, и я снял трубку.

— Бюро Ниро Вульфа, говорит Арчи Гудвин.

— Мне передали ваше сообщение для Дункана, позвольте, я побеседую с мистером Вульфом.

Я прикрыл микрофон рукой и обратился к боссу:

— Что-то этот голос кажется мне знакомым. Может быть, вы его узнаете?

Вульф взял свою трубку.

— Да, мистер Дункан? Ниро Вульф слушает.

— Как ваши дела? — поинтересовался голос.

— Большое спасибо. Мы с вами общались прежде, сэр?

— Ну... по телефону.

— Правда?

— Да, и даже дважды. Девятого июня сорок третьего года я позвонил вам, чтобы дать хороший совет по делу генерала Карпентера. А в сорок шестом, шестнадцатого января, позвонил снова и порекомендовал ограничиться определенными рамками в деле мисс Тремоит.

— Да, теперь припоминаю.

Я тоже его вспомнил и сейчас злился, что не сразу узнал этот холодный, безличный мужской голос, навевающий почему-то мысли о трупе.

Мужчина продолжал:

— Мне понравилось, как вы выполнили мою рекомендацию. Это убедило меня в том...

— Я сделал это потому, что так нужно было для работы, а совсем не оттого, что вы так велели, мистер Цэк.

Теперь в голосе Вульфа звенел металл.

— Ого, значит, вам известно мое имя? — спросил мужчина тем же тоном.

— Конечно. Выяснить его было не так уж и трудно, Я привык, что мне постоянно угрожают, и предпочитаю быть в курсе того, кто это делает. Да, я знаю ваше имя. Но ведь в этом нет ничего предосудительного, поскольку мистер Арнольд Цэк многим знаком.

— Я не давал вам разрешения шпионить за мной, мне это совсем не по душе.

— На это я и надеялся. А потом, я ведь тоже не давал вам права запугивать меня и мною командовать, я от этого также не в восторге.

— Со мною лучше не ссориться. Поэтому я и телеграмму послал, и беседую сейчас с вами. Я уже дважды говорил, как восхищаюсь вами, и не хотел бы, чтобы это чувство сменилось каким-нибудь не столь приятным. Вы, конечно, не могли предвидеть, что ваше объявление в газете придется мне не по нраву. Думаю, не стоит связываться с расследованием, которое вам явно не по плечу. Я могу снова дать вам хороший совет — выбросьте его из головы. Вы ведь меня поняли, не правда ли, мистер Вульф?

— О да, мистер Цэк. Вы выражаетесь предельно ясно. Но это же я могу сказать о себе. Я привык все доводить до конца. Причем без малейшего волнения по поводу того, понравится это вам или разочарует. Вас совершенно не должно касаться, как я выполняю свою работу. Вам тоже все понятно?

— Конечно. Но теперь вы, по крайней мере, в курсе дела: я вас предупредил.

В трубке послышались гудки.

Вульф отодвинул телефон, развалился в кресле и закрыл глаза. Некоторое время я молча смотрел на своего босса.

— Да,— сказал я наконец.— Вот собачий сын! Может, стоит навести справки о его номере?

Вульф отрицательно покачал головой.

— Безнадежно. Это, конечно, будет какой-нибудь маленький безобидненький магазинчик, а телефон у него совсем другой!

— Похоже, он весьма удивился, когда вы назвали его имя. Кстати, как вам удалось его выяснить?

— Два года назад я справлялся о нем без твоего ведома. Уж больно он беззастенчиво угрожал нам. Мне не хотелось взваливать на тебя такое.

— Ведь это Цэк фон Вестчестер, правда?

— Да. Узнав его голос, вообще-то нужно было подать тебе знак положить свою трубку. Не следовало тебя посвящать в это. Теперь ты должен постараться его имя забыть.

— Ага!.. Чем же, собственно говоря, так страшен этот парень? Может быть, он людоед, да еще особенно предпочитающий молодых и прекрасных юношей?

— Нет, он куда хуже.— Вульф открыл глаза.— Если когда-нибудь по роду своей деятельности я вынужден буду бороться с ним, мне придется покинуть этот дом и найти укромное местечко, где можно было бы работать и по возможности еще есть и спать, пока я не прикончу его. Впрочем, сама эта мысль мне отвратительна и я искренне надеюсь, что пути наши никогда не пересекутся.