— Вели Оллгойту снять его, и всех делов,— прохладно заметила Медб.

— Ныне ночь Луга. Не сыскать нигде Оллгойта!

— Вот и ступай спать один,— отрезала Медб, оглядывая Бельфебу с довольно кислым выражением на лице.

— Мыслится мне, что нам тоже пора, Гарольд! — произнесла Бельфеба самым что ни есть жизнерадостным тоном.

Едва они выбрались на свежий воздух, Бельфеба заговорила первой:

— Ни слова более! И сама я все ведаю. Платье ее красное столь глаза тебе ослепило, что поспешил ты снять его поскорей!

— Честное слово, Бельфеба, я...— залепетал Ши.

— О, избавь меня от своих пустых сетований! Не первая я жена, верность мужа коей хрупка, как стекло, и не последняя. Чего это там на руке у тебя напялено?

— Послушай, Бельфеба, я тебе сейчас все...

Из скопления теней выступил смутный силуэт, оказавшийся в призрачном лунном свете Оллгойтом.

— Коли желаешь ты на холм сидов взглянуть, Мак-Ши, то самый час теперь! — объявил он.

— Не хочешь присоединиться, детка? — спросил Ши.— По-моему, нам обоим есть смысл немного пройтись.

— Ни чуточки. Лично мне давно уж в постель пора,— нехотя отозвалась она, прикрывая ладошкой воображаемый зевок.— Все эти гейсы ваши, равно как и...

— Послушай, а может, я тогда...— начал было Ши и тут же примолк. Ему до смерти не хотелось оставлять Бельфебу без присмотра в ее теперешнем настроении — независимо от того, насколько оно было обоснованно. Но при этом он прекрасно сознавал, что на сотрудничество с хвастливым друидом нечего и рассчитывать, если постоянно ему не поддакивать и вообще всячески не умасливать. Кровь из носу, а изучить принципы здешней магии требовалось как можно скорей.

— Ну ладно,— решил он наконец.— До встречи, детка.

Он отвернулся и вслед за Оллгойтом решительно зашагал сквозь лабиринты темных улочек. Стражники у ворот, как ни странно, бодрствовали — дань установленной Медб строгой дисциплине,— но без лишних слов выпустили друида и его спутника за городскую черту. Оллгойт, то и дело спотыкаясь на темной тропе, без умолку вещал:

— Короче, про этих самых сидов: владеют они четырьмя величайшими сокровищами Ирландии — котлом Дагда, что никогда человека без пропитанья не оставит, камнем Фала, что насмерть поразит любого, в коего брошен будет, Луга копьем, а также Ну-аду мечом смертоубийственным, что сразить способен каждого, кто супротив него встанет, а владельца своего от любой напасти охраняет надежно.

— Круто! — притворно крутил головой Ши,— Кстати, тогда за столом ты чего-то упоминал насчет...

— Дашь ли ты когда-нибудь человеку достойному рассказ свой закончить? — возмутился Оллгойт.— Так вот: самим сйдам не дано сокровища сии использовать — лежит на сокровищах оных гейс, согласно которому управиться с ними под силу только обычному человеку земному. Но и расстаться с сокровищами не спешат сиды — из опасенья, что как бы приобретатель новый супротив них самих приобретением не воспользовался. Короче, готов будь к тому, что гостей незваных встречают они более чем сурово!

— Можно подумать...— опять начал Ши.

— Как сейчас помню: как-то раз проходимец один, Голл его звали, ничтоже сумняшеся проникнуть туда удумал,— как ни в чем не бывало продолжал Оллгойт.— Тем дело кончилось, что сиды оба уха ему отрезали да свиньям скормили. Сам понимаешь — с той поры Голл указанный далеко уж не тот, что раньше был. Да, чудной это народец, и непростым надобно быть человеком, дабы с ним столковаться!

Наконец во тьме перед ними постепенно проступила смутная громада холма, в котором, по словам друида, обитали сиды.

— Ежели глаза свои напряжешь, красавец,— указал Оллгойт,— то слева вон от того деревца углядишь пятно потемнее прочих, что средь каменьев упрятано. Давай-ка поближе подойдем чуток.

Цепляясь друг за друга, они взобрались на подножие холма.

— А теперь, коли стоять будешь, где стоишь, то узришь отраженье света лунного вон оттуда.

Ши пригляделся, вертя головой вправо-влево, и вскоре действительно углядел на плоской поверхности скалы какой-то смутный отблеск, не столь четкий и ясный, как ожидал, а больше похожий на лунную дорожку на поверхности пруда, подернутого легкой рябью,— явно участок наибольшего магического напряжения.

— Далеко не всякому взялся бы я такое показывать,— доверительно сказал Оллгойт,— да что там показывать — даже на словах поминать бы не стал! Но поелику всяк ты обратно в Америку свою собрался, могу я тайну тебе доверить: чары, кои сидами на ворота сии наложены, таковы, что открыть проход выйдет и без знания языка древнего. Гляди!

Он воздел руки вверх и принялся декламировать: