– Но не так! Неужели… неужели нельзя было выбрать другой сон?

– Мне нравится этот, Иарра-из-старшей-семьи-Синего-Дома-Самурхиль. Или, по-твоему, тот, кто тысячелетия не видел звезд и не касался женского тела, кто вморожен в камень и не может даже умереть, не вправе сам выбирать себе воспоминания?!

Вспышка его гнева заставила ее заледенеть до самых кончиков пальцев, но Имир уже успокоился. Лег на спину, заложив руки под голову и подставив обнаженное тело лунному свету. И ее взгляду. Иарра не смела отвернуться, не смела и не могла. Ее глаза принадлежали этому мужчине вместе с ее кровью, жизнью и душой. Кроме него не было ничего, во всем мире не было ничего, кроме его любви.

Успокойся, Иарра Самурхиль. Это не твои чувства. Это чувства Элетии.

– Я отвечу на все твои вопросы, – сказал Имир. – Спрашивай.

Спрашивать? О чем, если все силы уходят лишь на то, чтобы оставаться неподвижной рядом с ним?

– Пожалуйста, прикройся, – прошептала она, понимая, что он прекрасно видит ее состояние и что ему это нравится.

– Нет. Будешь задавать свои вопросы или займемся любовью?

– С Элетией?

– С тобой, как только ты меня освободишь.

Она знала эту самоуверенную властность, как будто имела с нею дело всю жизнь. С Имиром было бесполезно спорить. Но и она родилась не где-нибудь, а в Доме Самурхиль, и ее дедом был энс Адай.

– Я не собираюсь тебя освобождать. Никогда.

Он повернул голову и долго смотрел на нее – без гнева, так, словно она не сказала ничего особенного, не разрушила его надежд. Потом мягко произнес:

– Спрашивай.

Его взгляд проникал не то, что сквозь простыню – сквозь кожу и кости, до самых сокровенных мыслей.

– Это все правда, – сказала Иарра. – Я не сошла с ума, как думала. Ты, Элетия, Лада, магия, другие миры – все правда.

– Разве это вопрос? Разумеется, правда.

– Я… попробовала использовать Силу. У меня получилось.

Имир нахмурился:

– Ты сделала большую глупость, а мне следовало бы тебя наказать. Овладение Силой состоит из двух ступеней, ты видела их во сне – Познание и Воздействие. Нельзя пытаться Воздействовать прежде, чем овладеешь Познанием. Это смертельно опасно.

– Я не знала.

– Должна была знать. Я дал тебе память двух женщин исключительной Силы. Все их познания к твоим услугам, тебе нужно только принять. Не смей говорить, будто чего-то не знаешь.

– Они настоящие? Я хочу сказать – они ведь давно умерли. Как я могу с ними говорить?

– Их нет, – на лицо Имира набежала тень. – В твоем разуме образы из моей памяти, такие, какими я сохранил их с нашей последней встречи с Ладой… и с Элетией. Если ты близка с кем-то до такой степени, как были мы, если разум и чувства открыты друг другу, можно сохранить такой образ. Внушить его другому невозможно, разумеется. Но ты… ты другое дело.

– Почему? – шепотом спросила Иарра, завороженная печалью его голоса.

Имир повернулся на бок – теперь они лежали лицом к лицу. Бережно, но властно взял ее за руку. Иарра забыла дышать, когда пальцы Имира погладили ее запястье, украшенное широким золотым браслетом, провели по тыльной стороне ладони. Элетия носила длинные ногти, окрашенные ярко-красным, но в остальном это была Иаррина рука, и она чувствовала ее, как свою.

Имир перевернул ее руку ладонью вверх.

– Смотри. Здесь, – он поцеловал кончики ее пальцев, – на твоей ладони волокна кожи образуют рисунок, которого нет больше ни у кого. Он уникален. Ты знаешь об этом?

Она кивнула:

– Мы отпечатываем ладонь, чтобы заверить авторство летописи или послания. Это древний способ.

– Хорошо, – сказал Имир. – Представь, что ты отпечатала бы свою ладонь, а рядом отпечатала бы свою Лада. И Элетия. Все три рисунка были бы одинаковыми. Если взять каплю твоей крови и исследовать состав ее мельчайших частиц, как делают ученые на моей родине, – он будет точно таким же, как у Лады и Элетии. Я вижу рисунок твоего сознания и твоей Силы. Он такой же, как у них двоих. Именно поэтому мы с тобой связаны, именно поэтому ты единственная, кто может меня освободить.

Он и не думал выпускать ее руку. Иарра подняла взгляд, стараясь, как в прошлый раз, смотреть ему только в глаза. В тот раз ей это помогло. Правда, тогда они не были обнажены и Имир не мог к ней прикоснуться.

– Но как это возможно? – спросила она. – Мы с ними один человек? Разве так бывает?

– Не знаю. Не удивляйся, я не всеведущ, даже боги не всеведущи. Я бывал во многих мирах и видел людей, очень похожих на других, двойников, но их сходство всегда было только внешним. С тобой не так. Я поделился с тобой образами памяти о моих возлюбленных, и они стали твоей собственной памятью. Ты – это ты, но кроме того ты и Лада, и Элетия. В третий раз ты появляешься на моем пути, и каждая встреча изменяет мою судьбу. Я не знаю, кто это со мной делает. С тех пор, – Имир усмехнулся, и впервые показалось, что он смеется сам над собой, – с тех пор, как одолел богов, я думал, что во Вселенной нет никого сильнее меня. Видимо, я ошибался.