— Да, да… слушаю… Знаете, у меня в сознании до сих пор не укладывается все это… Еще неделю назад она была жива, а теперь… ее нет.

— Так вот, Виталий Андреевич, что вы знаете о студенческой жизни Дубовой?

— Первые три года она жила в общежитии института, а потом моя жена уговорила ее перебраться к нам. И с тех пор Нина стала членом нашей семьи… Товарищ полковник, у меня к вам просьба. Разрешите моей семье похоронить Нину.

— Это от меня не зависит. А не знаете ли вы, Виталий Андреевич, с кем Дубовая дружила в институте или вне его стен?

— Нина была старше однокурсников. По натуре она была замкнута, а после пережитого во время войны стала еще строже, серьезнее. Поэтому близких друзей она не приобрела. Но знакомых у нее было очень много. Студенты, рабочие и служащие подшефного завода — все ее хорошо знали, уважали.

— С кем из них она могла сохранить переписку?

— Со многими, я думаю… Я, конечно, не знаю, но ориентировочно могу назвать десятка два-три фамилий.

— А вы часто от нее получали письма?

— Почти каждую неделю. Но вот что-то перед праздниками она замолчала.

— И вас это не беспокоило?

Дробот виновато наклонил голову. Видно было, что он о чем-то сожалеет.

— Видите ли, товарищ полковник, во время нашей последней встречи в мае я начал замечать, что Нине чего-то не хватает. Она без видимой причины начала грустить, избегала говорить о себе. Я считал, что она просто устала от работы. Советовал ей отдохнуть, съездить на курорт. За последние полтора года она сдала кандидатский минимум и сделала второй вариант диссертации.

— А не могло ли быть тут другой причины? Новая привязанность, например. То, что вы сказали о Нине Владимировне, исключает легкость в подходе к этому вопросу.

— Одно время моя жена была такого же мнения. Но, по-моему, Нина не стала бы от нас скрываться.

Иванилов про себя отметил: «Проверить личную жизнь Дубовой за эти два года в Рымниках».

— Товарищ полковник, извините за излишнее любопытство. Я знаю, что мне спрашивать не положено, но разрешите один вопрос. Если он неуместен, то вы просто не отвечайте. У вас кто-нибудь на подозрении есть?

— Мы только что приступили к делу. Но можете не сомневаться, убийцу найдем.

— Я в этом уверен.

— А у вас, Виталий Андреевич, на подозрении никого нет?

— Нет, никого нет. Мне, товарищ полковник, непонятны причины, побудившие Нину ехать в Пылков тайком.

— А почему вы считаете, что она приехала тайком?

— Обычно она извещала нас о приезде, и мы встречали ее всей семьей. Нина была очень аккуратной. Разве что телеграмма на почте задержалась?

— Проверим. А не смогли бы вы меня познакомить с ее последними письмами?

Виталий Андреевич протянул полковнику плотный конверт.

— Вот они. Специально прихватил с собой.

Иванилов быстро пробежал глазами одно из писем.

— Я попрошу оставить их у меня.

— Пожалуйста, пожалуйста. Могу принести всю мою переписку с Ниной.

— Будьте добры.

Полковник убрал конверт в стол.

— Когда надо будет, я вас попрошу еще раз зайти.

— Я вам оставлю номера моих телефонов, служебного и домашнего.

Полковник протянул Виталию Андреевичу лист чистой бумаги. Дробот взял карандаш и огромными цифрами написал две строчки.

Мария встретила мужа вопросом.

— Ну, что тебе там сказали?

— Мусенька, — огорченно вздохнул он, — я ничего нового не узнал. Просил, чтобы разрешили нам похоронить Нину. Полковник уклонился от ответа. И вообще, ты же знаешь, что в таком учреждении больше любят слушать, чем другим что-то сообщать.

— Папа, а у нас был дядя Иван Иванович.

— Какой дядя? — удивился отец.

— Да, забыла тебе сказать, — встрепенулась Мария Васильевна. — К тебе приходил капитан Долотов. Хотел поговорить с тобой о Нине.

— Ну и что?

— Сидел, ждал тебя. Забавлял Татьянку. Спрашивал, не ревную ли я тебя к Нине.

Виталий Андреевич подошел к жене и благодарно поцеловал ее в щеку.

— Осиротели мы, Мусенька… Как же мы без Нины жить будем?… Ну и что… этот капитан давно ушел?

— Час тому назад. Я ему показала фотографию Нининого выпуска. Ее письма, которые ты не забрал, и дневник…

— А ты хоть документы-то у этого капитана проверила?

— Нет, — побледнела Мария Васильевна.

— Вот видишь. Это же теперь материалы, которые могут помочь найти убийцу. А ты даешь их читать чёрт знает кому. Надо быть осторожной.