Шрифт:
— Тоцька, тоцька, огурецик…
Рядом лежит стопка пахнущих свежей краскою книжек.
На обложке — человек в скафандре и в оранжевом костюме.
— Это кто, Галя?
— Папа Гагарин.
— Он что делает?
— Я не знаю, я тогда была маленькой…
Сейчас папа стоит в дверях, широко держит руки.
— Ну, скорей, Галя, скорей!
Два года назад 12 апреля мир узнал его имя.
На папе куртка из коричневой кожи. Он положил у порога тяжелый сверток, видно, только что полученный летный костюм. Папа пришел с работы. Галя ворошит ему волосы, теребит за пуговицы, целует, вынимает у отца из кармана блокнот. Рядом с деловыми записями космонавта появляется Галкин рисунок.
— Тоцька, тоцька… огурецик…
Очень забавно видеть «человечка» рядом с какой-то формулой, с пометкой «Завтра позвонить в Верховный Совет», с адресом человека из Франции.
Папа пришел с работы. Чем же был занят этот один из самых популярных людей на земле?
На столе гора писем. Это ежедневная почта. Сейчас, когда Галка уляжется спать и кончится наш разговор, Гагарин сядет за письма. Но письмам отдать весь вечер нельзя: рядом с конвертами — стопка общих тетрадей. На корешках (точь-в-точь, как у школьников) надписи: «Матанализ», «Английский язык», «Черчение», «Аналитическая геометрия». Точно такие тетради и чертежные доски и полки с учебниками я видел у Титова и у Поповича с Николаевым. Космонавты учатся в академии. Днем лекции, а ночью надо открывать эти тетрадки. Отметки. Экзамены.
Вряд ли кому-либо еще приходится учиться так же сложно. Пока мы сидим, восемь звонков:
— Ну, хоть на десять минут…
— Юрий Алексеевич, без вас такое дело состояться не может…
— Всего три слова… Но ведь миллионы читателей…
Бывают просьбы, когда не откажешь. Встречи, беседы, праздники, приветствия, депутатская работа. И только глубокая ночь остается для этих тетрадок — «что там в космосе перегрузки!».
Весь мир два этих года хотел видеть Гагарина. По сложным законам человеческой жизни одна фамилия вобрала в себя успех миллионов людей. Мир узнал Гагарина, потому что мы хорошо плавили сталь, потому что мы победили в войне, потому что бросали зерна в трудные земли на целине, потому что на нашей земле жил Ленин и родилась Революция. За эти два года Гагарин побывал в двадцати пяти государствах.
Большие города называли его своим почетным гражданином, дарили ему ключи к городским воротам. Пятнадцать стран вручили Гагарину самые высокие свои ордена. Посол нашей славы — всегда самый желанный человек в любом городе, в любом доме и хижине на земле.
За эти два года еще три фамилии прославили коммунистов. Титов, Николаев, Попович. Земля хочет видеть их, хочет обнять. И тоже не только за их храбрость и мужество. Два этих года мы шли вперед. Мы создали большие заводы.
Нашей воле покорилась большая река Енисей. Шире стали наши поля, дальше к звездам летели наши ракеты. В эти два года четыре коммуниста почти двести часов отработали в космосе. Эти двести часов работы под звездами — венец наших больших работ на Земле. Поэтому мир рукоплещет и бросает цветы к самолетному трапу, когда Гагарин, или Титов, Попович или Николаев говорят людям: «Здравствуйте!» В кино мы видели хронику этих визитов. Люди стараются протиснуться вперед, пожать руку или хотя бы взглянуть: «Каков он, этот Гагарин?» Всегда было так. По лицам героев судят о нации.
И вот герой дома. Его дом напоминает сейчас небольшой музей. Со всего мира — подарки и сувениры. Новейшей марки магнитофон, барометр, кинокамера, похожая на модель этажерки — модель самого первого самолета. Яйцо страуса. Я вез его для Гагарина из Африки. Там, на экваторе, торговец продавал сувениры. За это яйцо он не взял с меня денег: «Это подарок.
Передайте Гагарину». На столе — модели самолетов и новейших ракет, книги и трогательный рисунок мальчишки из Ярославля с просьбой сообщить, как поступить в космонавты.
Тикают часы. Галя уснула у отца на коленях.
Отец уносит ее в постель. Возвращается. Опять разговор о разных земных делах, о новых стартах.
— Будут?
— Конечно.
Гагарин берет большой календарь, листает, улыбается:
— Нет, я и сам не знаю когда… И кто, пока трудно сказать. Готовимся…
Гагарин по-прежнему староста в «космическом классе».
Сегодня он вместе со всеми летал.
— Самолет — лучшая тренировка для космонавта.
Три дня назад он прыгал на парашюте.
— Приземляюсь. Бегут ребятишки навстречу: «Гагарин!.. Гагарин опять летал!..»
— А что, такой случай не исключается?
— Конечно, нет…
Прощаемся на пороге. Еще чей-то звонок. Гагарин берет трубку:
— Да… Слушаюсь… Хорошо, товарищ генерал…
Пути проложены. Будут новые старты.
С каждым годом первый полет все больше будет казаться узенькой тропкой. Но именно за эту первую тропку люди во все времена будут отмечать двенадцатый день апреля.
Фото автора. 12 апреля 1963 г.
К Ленину
Красная площадь. 20 апреля. Полдень. Медленные шаги. Старики. Дети. Военные. Бородатый колхозник. Шофер. Русский. Монгол. Американец. Поляки. Индус. Украинец… Там, где люди идут, камни заметно стерты подошвами. Идут тридцать девять лет. Тысячи и тысячи людей.
У двери с надписью «Ленин» снимают шапки.
Кто эти люди? Десять минут я говорил с проходившими. Спрашивал каждого пятого: назовите ваш город, деревню, давно ли в Москве, как зовут, профессия?