— Нападай! — мастер поманил Адруса пальцами, одобряюще кивнув головой — Давай, давай!

Адрус неловко замахнулся, и попытался ударить Хангоса, легко отразившего удар ладонью. Щенок попал в пустоту, потерял равновесие и едва не упал.

— Хмм.мда. Слабовато — хмыкнул мастер — Давай еще! Почаще, сериями бей, ногами, руками — как можешь! Ну, бей!

Адрус прыгал по площадке, пытался достать верткого, как змей мастера, и никак не мог попасть! Тот уводил удары Щенка легкими, быстрыми, почти не заметными движениями, отступал, блокировал удары, и Адрус ничего не мог поделать! Совсем ничего!

Он сам удивился — почему не может достать? Почему не становится Зверенышем, для которого нет большего удовольствия, чем убийство? И тут же понял — мастер ничего ему не сделал. Не оскорбил, ни ударил, не выразил желания убить. Он не стал врагом! А раз не стал врагом — зачем его убивать? А раз нет необходимости убивать — как стать зверем? Для чего?

— Да, ты быстр — неожиданно сказал мастер — Но не настолько быстр, чтобы на самом деле победить мастера боя. Потому странно, что о тебе говорят такие вещи!

— Ему надо разозлиться! — сдавленно крикнул Саргус, и тут же сделал вид, что ничего не говорил, невинно опустив взгляд к земле.

— Ах, вот как! Понятно! — задумчиво кивнул мастер, легко уходя от очередного выпада вспотевшего равнодушного Адрусса — Нужно подразнить зверя, чтобы он выскочил из берлоги! Ну что же, так тому и быть!

Мастер сделал мгновенный выпад, погрузил в живот Щенку сложенную лодочкой руку, и когда тот выдохнул, согнулся, стал хватать воздух широко раскрытым ртом, покраснев, как рак — ладонью ударил Щенка по лицу — хлестко, сильно, выбивая слезы и сопли, разбивая губы в кровь!

— Жалкая тварь! Проклятый раб! Ты возомнил себя равным мастерам?! В грязь, червь, тут и лежи, тварь поганая! — Хангос поставил ногу на шею свалившегося на землю Адруса и с видимым наслаждением нажал, вдавливая лицо мальчишки в песок, размазывая его, как плевок по грязной мостовой — тут тебе и место, ничтожество! Рост проклятый! Гнида! Мерзкая вша!

Мастер на долю секунды забылся, увлеченный попиранием противника, и не сразу понял, как оказался в воздухе, взлетев, как подброшенный камень! Парень просто, без изысков и выкрутасов схватил его за ногу и рванул вверх с такой нечеловеческой силой, что Хангоса подбросило вверх, будто из катапульты!

Мастер приземлился на ноги, как дворовый кот, победитель множества смертельных поединков, и едва уклонился от рычащего, ревущего сгустка ненависти, рванувшегося к обидчику с мощью атакующего быка.

Парень не знал никаких приемов, не ведал стоек и переходов, не знал, как правильно подбить ногу или отвести удар — он просто шел убивать, и скорость была настолько велика, что Хангос едва успевал отбить его руки, тянущиеся к горлу врага, едва успевал отвести удары Звереныша, на губах которого выступила белая пена!

Мастер слегка опешил, осознав, насколько опасен этот странный паренек, и внезапно подумал о том, что если парень пройдет весь курс боевой подготовки, он будет одним из самых страшных убийц, которых когда-либо готовила Школа, если не самым страшным. И нужно благодарить Правила Школы, которые запрещают обучение, прежде чем учащиеся пройдут Ритуал! Страшно подумать — а что если бы такой сильный боец был неуправляем? Если бы он стал врагом Императора?

Мастер бил почти в полную силу — этих ударов хватило бы, чтобы сломать кость и порвать мышцы у обычного человека, но Звереныш все бился. Он не уклонялся от ударов, принимая их на себя — все, без исключения, и мастеру казалось, что он бьет не в живого человека, а в столб для набивания кулаков, обтянутый слоями мешковины. Твердые, как дерево мышцы не пробивались, став прочнее железного дерева.

Мастер так и не позволил Зверенышу добраться до своего тела. Он знал — позволь это сделать — и станешь трупом. Звереныш был одержим, одержим боем — Хангос знавал в своей жизни таких людей, и знал, насколько они смертоносны.

А еще он знал, что если Звереныш не сможет контролировать свою способность — долго не проживет. Нельзя без защиты, нельзя без умения — попади мастер хорошенько хотя бы один раз своим дробящим кирпичи ударом — и треснет, разлетится голова этого безумного парня. Одержимость хороша, но только против неподготовленных людей, чтобы нагнать на них жуть. Но если одержимому встретится такой мастер, как Хангос — результат предопределен. Не говоря уж о его брате, мастере Смерти. Тот убил бы Адруса уже на первой минуте боя.

— Все! Стой! Именем Императора — стой! — приказал мастер, и Звереныш застыл, хлюпая кровью, текущей из разбитого носа — Все, бой закончен!

— Я же говорил — он ничего не стоит, этот Звереныш! — раздался глумливый голос Дегера, и мастер Хангос возмущенно вскинул голову:

— Не сметь! Ни один из вас не выстоял бы против него и тридцати ударов сердца! Он просто разорвал бы вас, как лепешку! Я видел такую скорость и силу всего несколько раз в жизни, потому заткните свои пасти, и чтобы я больше не слышал этой чуши! Иначе сейчас прикажу ему разделаться с любым из вас, вырвать вам кишки! И он сделает это, будьте уверены! А тебе, Дегер — пять плетей! Чтобы придерживал язык. Звереныш, заниматься можешь? Как самочувствие?