Свобода въезда и выезда важна также для поддержания «жизненной энергии» общества. Многообразный состав населения, включающего людей с различными стартовыми условиями и ценностями, обеспечивает широкий спектр точек зрения по серьезным социальным проблемам, а возможно, и большую вероятность их успешного решения. Иммигранты осваивают все самое лучшее из американской культуры, сочетая ее элементы с собственными традициями, а те, кто родился в США, в свою очередь, могут позаимствовать все лучшее у приезжих. Культурные инновации почти всегда становятся результатом взаимодействия и слияния различных культур. Совсем не случайно, что самое динамичное общество в истории — американское — создали иммигранты. Об этом хорошо помнил президент Франклин Делано Рузвельт — одно из своих выступлений он даже начал словами: «Собратья-иммигранты». Даже сегодня при всех ограничениях Соединенные Штаты принимают гораздо больше иммигрантов, чем любая другая страна мира. Таким образом американское общество постоянно обновляется, закрепляя основы своего мирового лидерства — в экономической, культурной и научной сферах.

Нам часто говорят: пятая часть населения планеты потребляет 80 % имеющихся ресурсов, на долю всех остальных приходится лишь 20 %. Критики глобализации неустанно напоминают об этой вопиющей несправедливости. Однако анализом причин сложившейся ситуации они занимаются значительно реже. В интерпретации критиков все выглядит так: бедные бедны потому, что богатые богаты, как будто наиболее состоятельные 20 % жителей планеты каким-то образом украли большую часть ресурсов у остальных 80 %. Но все обстоит совсем не так. Конечно, в эпоху колониальных империй метрополии действительно разворовывали природные ресурсы зависимых стран, но это оказало относительно небольшое влияние на рост благосостояния Запада и сохраняющуюся нищету в третьем мире. Колониализм, несомненно, нанес этим странам величайший ущерб и часто сопровождался жестоким угнетением покоренных народов, но объяснить разницу в уровне жизни между Севером и Югом только его последствиями нельзя. Богатые страны демонстрировали наивысшие темпы экономического роста как раз после утраты колониальных владений. Характерно, что развитие регионов, превращенных в колонии, после этого ускорилось. Некоторые из богатейших стран мира — например, Швейцария и скандинавские государства — вообще никогда не имели сколько-нибудь значительных заморских владений. Другие — Соединенные Штаты, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Гонконг, Сингапур — сами в прошлом были колониями.

И наоборот, некоторые из наименее развитых стран мира, такие, как Афганистан, Либерия или Непал, никогда не попадали в колониальную зависимость.

Еще один, на первый взгляд парадоксальный факт: быстрее всего развиваются не те страны, которые щедрее других наделены сырьевыми ресурсами. Напротив, такие страны нередко числятся среди «отстающих», поскольку природные богатства могут превратиться в фактор, мешающий проведению правильного политического курса и формированию современных институтов. Тот факт, что все крупные нефтедобывающие страны Ближнего Востока и Африки, кроме Кувейта, по классификации Freedom House относятся к категории «несвободных», отнюдь не случаен. Контролируемые государством нефтяные месторождения дают деспотическим режимам этих стран средства, которые в отсутствие нефти они могли бы получить только за счет либерализации экономики.

Главная причина, по которой 20 % населения планеты потребляют 80 % ресурсов, заключается в том, что они же и производят эти 80 % ресурсов. На долю остальных 80 % населения приходится 20 % ресурсов, потому что они производят ровно столько же. Именно последнюю проблему — слабость производственного потенциала бедных стран — и надо решать, а не возмущаться тем, что богатые государства производят так много. Бороться следует не с богатством, а с бедностью.

Критики капитализма указывают, что в двадцати богатейших странах мира объем ВВП на душу населения более чем в тридцать раз выше, чем в двадцати беднейших. Они справедливо отмечают, что капитализм имеет самое непосредственное отношение к подобному неравенству, — вот только причинно-следственную связь критики определяют неверно. Столь вопиющая разница в уровне жизни возникла потому, что некоторые страны, выбрав путь капиталистического развития, обеспечили своим гражданам беспрецедентное благосостояние, а другие, ставя препоны правам собственности, свободе торговли и производственной деятельности, остались далеко позади. Такие факторы, как климатические особенности и стихийные бедствия, конечно, тоже имеют значение, но все же главная причина различий в уровне жизни связана именно с тем, что некоторые государства отдали предпочтение либерализации, а другие — контролю. Объем ВВП на душу населения в двадцати самых либеральных в экономическом отношении странах мира в 29 раз превышает тот же показатель для двадцати наименее либеральных государств. Таким образом, если мы действительно хотим преодолеть пропасть между Севером и Югом, все надежды на это следует связывать с тем, чтобы и на Юге воцарилась свободная и открытая рыночная экономика. Развивающиеся страны, где в последние десятилетия произошла либерализация, по темпам роста обгоняют не только другие государства третьего мира, но и богатый Запад.

Неравенство в нашем мире действительно связано с капитализмом — но не в том смысле, что капитализм обрекает какие-то народы на нищету, а в том, что он приносит процветание тем странам, где этот строй восторжествовал. Причина неравномерного распределения богатства на планете — в неравномерном распределении капитализма.

Аргументы в защиту тезиса о том, что в существовании бедности каким-то образом виноват капитализм, отличаются крайней непоследовательностью. Некоторые утверждают, что внимание инвесторов и корпораций привлекают только богатые страны, а бедные остаются у пресловутого «разбитого корыта». Другие, напротив, заявляют, что они интересуются исключительно бедными государствами, где можно снизить производственные издержки, и от этого страдают трудящиеся развитых стран. На самом деле инвесторы и корпорации действуют и там, и там. В последние два десятилетия инвестиционные и товарные потоки все равномернее распределяются между всеми странами с открытой экономикой. Они, по понятным причинам, обходят стороной только государства, замкнувшиеся в самоизоляции. Более того, разрыв между двумя этими группами стран увеличивается. Вывод ясен: дело не в том, что глобализация оставляет определенные регионы «за бортом», а в том, что регионы, сторонящиеся глобализации, сами себя выталкивают на обочину [88] .

В 1988–1998 годах четверть от общего объема прямых иностранных инвестиций приходилась на долю развивающихся стран. За период с начала 1980-х годов инвестиционные потоки из развитых стран в развивающиеся выросли с 10 миллиардов до 200 миллиардов долларов в год. При анализе направленности этих потоков капитала мы обнаружим, что 85 % прямых инвестиций приходятся на долю всего десяти развивающихся стран — в основном тех, которые дальше других продвинулись по пути либерализации. Однако за счет того, что последние тридцать лет эти инвестиции ежегодно растут на 12 %, объем капиталовложений в странах, не входящих в первую десятку, также увеличился в разы.

С 1990 по 2000 год частные инвесторы из развитых стран направили в бедные страны до триллиона долларов в виде прямых капиталовложений. Это примерно в десять раз превышает соответствующие цифры за предыдущие десятилетия и значительно перекрывает совокупный объем финансовой помощи, предоставленной богатыми странами развивающимся за последние полвека. Конечно, в отличие от указанной помощи, главная цель частных инвесторов состояла не в борьбе с бедностью. Однако в долгосрочном плане капиталовложения вносят в эту борьбу намного больший вклад — поскольку эти средства идут на развитие производительных сил в бедных странах, в отличие от финансовой помощи, которая достается правительствам, далеко не всегда использующим ее наиболее целесообразным образом.

Если в 1975 году на долю развитых стран — участниц ОЭСР приходилось 80 % общемирового ВВП, то сегодня эта цифра снизилась до 70 %. Как уже отмечалось, бедные страны, осуществляющие либерализацию экономики и торговли, в последние десятилетия по темпам роста обгоняют богатые государства. Судя по всему, свободная торговля и рыночный либерализм позволяют развивающимся странам не только повысить жизненный уровень, но и преодолеть отставание от богатых государств. Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, выступая на Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД), состоявшейся в феврале 2000 года, вскоре после сопровождавшейся акциями протеста встречи стран-участниц ВТО, отметил: «В сегодняшнем мире с его гигантским неравенством в роли проигравших оказываются не те, кто чересчур активно включился в процесс глобализации, а те, кто оказался за его рамками».