Нагляднейшим примером этому служит ситуация в Африке. Из-за самоизоляции и государственного регулирования экономики бедные страны по-прежнему остаются бедными.

Хотя на словах западный мир всецело поддерживает свободную торговлю, на практике он не слишком усердно способствует ее распространению. Напротив, самые высокие заградительные барьеры Запад возводил против товаров именно из развивающихся стран; туже политику он проводит и сегодня. В ходе переговоров о введении режима свободной торговли импортные тарифы и квоты для западной продукции постоянно снижаются или отменяются. Однако либерализация международной торговли так и не коснулась изделий, играющих особую роль в экспорте развивающихся стран, — например, текстильной и сельскохозяйственной продукции. Снижение тарифных барьеров, согласованное в ходе Уругвайского раунда переговоров в рамках ВТО, в наименьшей степени затронуло самые слаборазвитые страны. Для продукции из Азии и Латинской Америки тарифы были снижены незначительно, а для африканских стран вообще остались на прежнем уровне.

Сегодня взимаемые на Западе пошлины с экспортных товаров из развивающихся стран превышают средний мировой уровень на 30 %. «Железный занавес» между Западом и Востоком рухнул, но на смену ему пришел такой же занавес между Севером и Югом. И это не простая оплошность: речь идет о целенаправленной попытке исключить бедные страны из процесса международной торговли. Мы милостиво разрешаем им продавать нам товары, которые не в состоянии производить сами, но не дай им бог поставить под угрозу наш собственный бизнес, делая что-то дешевле и лучше, чем мы. Импортные тарифы для готовой одежды на Западе выше, чем для хлопка, для жареного кофе — выше, чем для кофейных зерен, для мармелада и джема — выше, чем для фруктов, из которых они готовятся. Протекционизм — это способ покарать других за усердный труд и экономическое развитие, гарантировать, что бедные будут поставлять нам только сырье, которое мы, после переработки, продадим им уже в виде готовой продукции. Пошлины на готовую продукцию из развивающихся стран как минимум в четыре раза выше, чем на аналогичные изделия из развитых государств.

Протекционистские тарифы особенно затрагивают те товары, что производятся в третьем мире, — промышленные изделия и услуги, требующие больших трудозатрат, например, игрушки, бытовую электронику, транспортные услуги, ткани, одежду. Если пошлина составляет от 10 до 30 % стоимости товара, он может попасть на наш рынок лишь при более высоком качестве и выгодной цене по сравнению с западными аналогами. Западные страны обязались к 2005 году упразднить квоты на ввоз текстиля, но, даже если они выполнят обещание — что отнюдь не гарантировано, — тарифы на эту продукцию (а их средний уровень составляет 12 %) сохранятся.

Именно развивающиеся страны больше всего выиграют от либерализации международной торговли промышленной продукцией. Согласно выводам одного исследования, в случае сокращения импортных тарифов на 40 % мировая экономика получит дополнительно 70 миллиардов долларов в год, причем 75 % от этих доходов достанется развивающимся странам [89] . Эта сумма эквивалентна общему объему международной помощи развивающимся странам и почти в три раза превышает совокупный месячный доход самых бедных жителей всей планеты. Отсутствие реального «прорыва» на переговорах в рамках ВТО имеет для народов бедных стран самые трагические последствия.

Наиболее вопиющим примером протекционизма со стороны богатых стран является их политика в отношении ввоза сельскохозяйственной продукции. В этой сфере объем международной торговли увеличивается намного медленнее по сравнению с другими товарами, и это тоже результат курса, проводимого развитыми странами. Большинство из них стараются любой ценой сохранить свой аграрный сектор в его нынешних масштабах, хотя и не обладают в этой сфере сравнительными преимуществами. Поэтому они субсидируют собственных фермеров и воздвигают торговые барьеры на пути продукции, произведенной крестьянами из других стран.

Но масштабная поддержка сельского хозяйства — вернейший способ пустить деньги на ветер. За счет протекционистской политики, субсидий и экспортных грантов фермеры богатых стран буквально купаются в деньгах. «Аграрная политика» 29 богатых стран ОЭСР обходится налогоплательщикам и потребителям в этих странах в гигантскую сумму — 360 миллиардов долларов в год. На эти деньги можно было бы раз в год покупать каждой из 56 миллионов коров (именно столько их имеется в указанных странах) билет бизнес-класса на кругосветное авиапутешествие — и еще осталась бы сдача. Если бы коровы согласились лететь экономическим классом, то каждой из них перепало бы еще по 2800 долларов на карманные расходы — походить по магазинам duty free во время промежуточных посадок в американских, европейских и азиатских аэропортах [90] .

Единая сельскохозяйственная политика (ЕСП) Евросоюза предусматривает введение квот на ввоз продуктов питания и установление тарифов на уровне 100 % на такие товары, как сахар и молочные продукты. В этом опять же проявляется стремление ЕС не допустить на рынок продукты питания, прошедшие промышленную переработку, которые способны конкурировать с продукцией европейской пищевой индустрии. Сырье для пищевой промышленности, к примеру, в среднем облагается вдвое меньшими пошлинами. Для кофе и какао-бобов, которые в европейских странах не выращиваются, серьезные таможенные барьеры вообще отсутствуют. В то же время тарифы на импорт мяса в страны ЕС достигают нескольких сотен процентов. Кстати говоря, самозваные «защитники» стран третьего мира, вроде французской организации АТТАС, выступая за сохранение подобных тарифов, введенных в первую очередь именно против этих стран, демонстрируют тем самым свое лицемерие [91] .

ЕС не только закрывает иностранным товарам доступ на свой рынок, но и субсидирует производство и транспортировку европейской сельхозпродукции в невероятном объеме: ассигнования на эти цели составляют почти половину всего бюджета Евросоюза. Субсидии на содержание одной коровы равняются 2,5 доллара в день — и это в то время, когда 3 миллиарда людей на планете вынуждены существовать всего на 2 доллара в день, а то и меньше. Поскольку размер грантов зависит от площади земельных угодий и количества голов скота, субсидируются в первую очередь самые богатые и крупные хозяйства — говорят, крупнейшим получателем таких грантов является британская королевская семья. По данным ОЭСР, около 80 % субсидий достается самым зажиточным 20 % фермеров. Другими словами, почти 40 % бюджета ЕС расходуется на поддержку менее 1 % населения объединенной Европы.