– Прошло лучше, чем ожидалось.

– Я рад. Рад, что ты рассказала ему и эта запутанная ситуация разрешилась. Теперь мы можем заняться другими делами.

Это напомнило мне о Марле и ее сообщении. Мы с Калебом переглянулись, подумав об одном и том же.

Черт! Ночь предстояла быть долгой.

На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Я выглянула из своеобразного иглу, которое мы сделали из одеял накануне, и уставилась на дверь. Вечером Питер и папа страшно рассердились, когда мы рассказали о коротеньком визите Марлы. Повысив голос, они честили нас, ходили из угла в угол, много раз задавали одни и те же вопросы.

Как могло случиться, что мы не позвонили им? Почему не сообщили в ту же секунду, как только добрались до дома? Отчего мы такие спокойные?

Я рассказала, что мы с Калебом договорились быть осторожнее и, вероятно, улетим из Калифорнии на следующий день после концерта. Они посчитали нас полоумными и потребовали, чтобы мы улетали немедленно. Мы объяснили, что ситуация под контролем: мы обрели силу, и нас нельзя считать беззащитными.

За нас вступились Джен, Биш и Рэйчел, и разгорелся спор, который длился очень долго. Мы никак не могли отправиться спать. Часы тикали и тикали, в конце концов я объявила, что не могу больше бодрствовать, и потянула за собой Калеба, чтобы и его спасти от препирательств. Мы направились к дверям. Папа не переставал выражать недовольство и хотел продолжать обсуждение, но я больше ни на что не обращала внимания. Отцы хотели обращаться с нами как со взрослыми, притворялись, будто согласны с нами во всем, так как я была Провидицей, но при первых же признаках тревоги пошли на попятный и усилили родительское рвение.

Я надела рубашку с надписью: «Смертельное такси для милашки» и нырнула в постель, в которой уже лежал Калеб.

Теперь, проснувшись, я сообразила, что стучат не в нашу комнату, а во входную дверь, и незваный гость очень нетерпелив. Он не пользовался дверным звонком, и стук в дверь становился все более настойчивым. Я посмотрела на часы, было без четверти семь. Что?

– Э, сделай что-нибудь, чтобы прекратить это, – проворчал Калеб и потянул меня назад под одеяло.

– Лучше пойду посмотрю. Остальные наверху и не услышат.

Он с досадой откинул одеяло и сонным взглядом уставился на меня. В его мыслях возникли образы Марлы и Маркуса.

– Нет, я посмотрю. Лежи, – пробормотал он и поднялся с кровати.

– Ладно, – кивнула я, заметив, что на нем нет рубашки и кальсон, но решила, что он забыл или для него это не имело значения.

Калеб открыл дверь, и я увидела в его мыслях, что это Амбер. Она выглядела испуганной и заплаканной.

– Э… Амбер, ты что? – он непроизвольно скрестил руки на груди.

– Я… Я… пожалуйста, я не могу… я… – бормотала она, заламывая руки.

Калеб не мог придумать, что сказать. Ее трясло, неудержимо лились слезы. Я выскользнула из кровати и босиком пробежала к ним.

– Амбер? – Я обошла Калеба, чтобы увидеть ее. Выглядела она совершенно разбитой. – Амбер, что случилось?

– Не ты, – возразила она и отступила назад. – Мне может помочь кто угодно, только не ты.

– Что? – я застыла в недоумении.

– Где Кайл?

– Он спит, сейчас такая рань.

– Хорошо. Я никогда больше его не увижу.

– Амбер… – начала я, но меня остановило видение из ее прошлого.

Она в школе, над ней смеются за то, что она очкарик. Потом на ленче, когда никто не хочет садиться с ней. Все изменилось в средней школе. Я увидела ее перед шкафчиком в раздевалке, смеющейся с друзьями. Она их не переносила, но притворялась, будто ей нравится все, что они делают. Парень ущипнул ее сзади, когда она шла в туалет. Амбер возмутилась и хотела дать ему пощечину, но не решилась. Вместо этого кокетливо улыбнулась и подмигнула. Такая у нее была роль – фальшивый энтузиазм ради популярности, а она все это ненавидела.

Потом Амбер разговаривала с каким-то парнем на заднем дворе своего дома. Он прижал ее к задней двери, перехватив однажды ночью, когда она возвращалась домой. Я не могла рассмотреть лицо парня, но он был высокого роста, здоровый и грубо разговаривал с ней.

– Ты это сделаешь, или я убью всех, кого ты знаешь. Поняла?

– Да! Да! Только перестань, пожалуйста, – Амбер заплакала. – Отпусти меня…

– Мы проследим, чтобы ты сделала так, как мы велели. Добудь кровь и передай нам.

– Ладно, ладно, я сделаю.

– На берегу у пирса есть дом, старая развалюха за дюнами. Оставишь кровь в почтовом ящике и потом позвонишь по этому телефону. – Незнакомец сунул листок бумаги в передний карман ее джинсов. – Оставь записку, что ты свою работу сделала, – он снисходительно потрепал ее по щеке. Амбер взизгнула и отвернулась. – И тогда ты будешь свободна и никогда больше не услышишь о нас, договорились?

– Да, – прошептала она.

Он отпустил ее, и Амбер с глухим стуком опустилась на дощатый настил. Я все это видела. Они хотели заполучить чью-то кровь, и парень пальцем показывал в окно на ее брата и отца, смотревших телевизор. Он угрожал им. Имен не называл, и я не разглядела его лицо, но поняла, чью кровь они хотели.