– Но… разве нам не нужно… – я вздохнула и потерянно положила руки на стойку бара.

– Пойди сюда. – Я медленно обошла стойку, приблизившись к Калебу. Он мягко обхватил мое запястье, провел по коже большим пальцем, и я снова вздохнула. На этот раз с облегчением. – Помоги-ка мне, я отвлеку тебя.

– И что мы сделаем? – поинтересовалась я, согласная на все.

– Тетя оставила здесь рецепт киша [3] . Это так вкусно, что позабудешь обо всем на свете.

Я посмотрела ему прямо в лицо. В его голубых глазах было столько готовности сделать все ради моего покоя и безопасности. Как же мне повезло!

– Это мне повезло, – пробормотал Калеб и поцеловал меня в лоб. Он не сразу оторвался, и я поняла, что он сделал это не для меня, а для себя. Ему требовалось почувствовать меня своей кожей, чтобы успокоить гнев и тревогу. – Ты что хочешь – нарезать грибы или взбить яйца?

– Грибы, – я потянулась поцеловать его в ямочку на подбородке, а потом подбежала к холодильнику.

Когда проснулась вся компания, кроме Биша, Бек и Ральфа, все удивились готовому завтраку, особенно Рэйчел, спустившаяся вниз в безукоризненной блузке и брюках, в то время как другие топтались по кухне в том, в чем спали, даже Питер. Я подумала: интересно, как она выглядит в халате? Я ни разу не видела ее в таком одеянии. Питер выглядел почти комично в полосатых шелковых пижамных брюках и белой футболке. Даже его пижама имела деловой вид. Я, наверное, громко хихикнула, потому что почувствовала на шее дыхание Калеба и его руки на моей талии.

– Что тебя так рассмешило?

– Да ничего. Спасибо. Мне гораздо лучше.

Калеб кивнул и потерся носом о мою щеку. Я оглянулась на него. Потом на кухне появился Биш, и все замерли. Мы все ожидали… чего-то. Калеб отпустил меня и отступил в сторону. Я бросила на него взгляд, означавший, что ему не обязательно делать это. Биш вошел, встал передо мной и только потом крепко обнял. Вот в эту минуту я ощутила, что Калеб отодвинулся в сторону.

– Доброе утро, Мэгс, – проговорил Биш и уселся за стол.

Мы с Калебом последовали его примеру, за нами – Питер. Это послужило сигналом для остальных, и мы принялись за еду. Воцарилась неловкая тишина. Биш, видимо, заметил это.

– Все что-то замерли. Я не разлечусь как фарфоровая тарелка, если вы заговорите и задвигаетесь вокруг меня. Хорошо? Может кто-нибудь передать мне соль?

Питер мысленно спросил меня, спят ли еще Бек и Ральф. Я кивнула.

Сверкающая хрустальная солонка переместилась с одного конца стола на другой, хотя никто к ней не притронулся. Биш перехватил ее пальцами и посмотрел вокруг широко открытыми глазами, чтобы понять, видел ли это еще кто-нибудь.

– Я и сам не знаю, как назвать то, что я делаю, – объяснил Питер. – Я первый из наших, кто может находить и передвигать материальные элементы вроде соли.

– Ладно, – непринужденно произнес Биш, всего на секунду замешкавшись, прежде чем посыпать соль на свой кусок пирога. – Кто-нибудь еще хочет, так сказать, поставить ее на стол?

– У меня получается с металлом, – с озорным блеском в глазах вызвалась Рэйчел, и я прочитала первую же мысль Биша.

Магнит.

– Это ее прозвище, – пояснила я ему, напомнив, что и у меня есть способности.

– Подходит, – заметил Биш и улыбнулся ей: – А вы не возражаете… Вы можете мне это показать? – лукаво спросил он.

В ответ Рэйчел улыбнулась и стянула с его шеи цепочку, на которой под рубашкой он носил крестик. Тот несколько мгновений повисел в воздухе, а потом лег в его протянутую ладонь. Биш с удивлением улыбнулся и по-новому посмотрел на Рэйчел.

– Потрясающе, – пробормотал он. – Кто-нибудь еще? Джен? – спросил он, хотя уже спрашивал накануне вечером. Он сделал это только для того, чтобы снова заговорить с ней.

– У меня нет таких способностей. Я не была запечатлена, помнишь? – негромко произнесла Джен.

– Ах да, – он внимательно глянул на нее. Чуть заметно улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ. – Верно.

В его голове крутилась мысль о том, что Джен одна, что она невероятно красивая, умная и милая и что он отдал бы все на свете, лишь бы оказаться другим человеком. Она думала о нем очень похоже. Потом Биш обвел взглядом всех нас.

– Калеб? – спросил он с едва заметным напором.

– И у меня тоже нет. Я запечатленный урод, – с усмешкой проговорил Калеб. Он почувствовал потребность признаться, что пока у него нет Дара.