Посохин замолчал и задумчиво посмотрел на Рыбакову.

– Но кого-то она боялась, – сказал он, выделяя каждое слово. – И боялась по-настоящему.

– Или ненавидела.

– Такие вещи часто взаимосвязаны. В общем, кто-то мешал ей спокойно жить. Да-а… Что ж, подведем итоги проделанной нами работы, дорогой Ватсон. Взвесим, так сказать, сухой остаток.

– И что у нас получается в остатке?

– У нас в сухом остатке лишь два велосипедиста. Тот, которого видели дочка Смазневых и Татьяна Горобцова, и тот, которого видел Дронов. – Посохин усмехнулся. – В Бирючинске обезврежена банда велосипедистов. Как вам такое сообщение в новостях? Звучит! Правда, у Квасовой были какие-то шашни с администрацией, но Карельский в этом направлении работать мне запретил. Сказал, что передаст информацию наверх и пусть там решают, как с ней быть. Он не считает, что убийство Квасовой как-то связано со взятками. Скорее всего, он прав, но очень мне хочется пощипать за попки наших казнокрадов. Прямо руки чешутся.

– А Баталин? Его же все-таки арестовали.

– Баталин попал под раздачу из-за своей жадности. Тот, кто сунул анонимку под дворники Самарину, подбросил и обрывки расписки горемыке Баталину. Этот некто хорошо знал характер Баталина и понимал, что тот не устоит перед искушением. Они наверняка где-то пересекались. Карельскому это тоже ясно, но на него начальство сильно давит. Его руководству хочется как можно быстрее отрапортовать о раскрытом убийстве. Если у Карельского дело заберут, фермеру хана. Дожмут его. Короче, меня весьма занимают эти ваши поклонники двухколесного транспорта.

– Павел, этих велосипедистов я, кажется, нашла. Описание почти полностью совпадает. Высокие, крепкие. Обоим около сорока. Живут в районе маслозавода. Друг с другом неплохо знакомы.

– Неужели нашли?! – встрепенулся Посохин, выключая проигрыватель. – А ну-ка, садитесь и рассказывайте!

Майор открыл правую переднюю дверь. Рыбакова быстро обошла машину и забралась на сиденье рядом с водителем.

– Первого зовут Кисленко Максим. Освободился из колонии два месяца назад. Отбывал наказание за хулиганство. Всегда ходит в кепке или бейсболке. Наверное, потому что во время заключения заметно полысел и теперь стесняется своей новой прически. Велосипед купил два месяца назад у одной старушки. Велосипед у него черного цвета, с фарой и багажником. Второй – Антон Петрович Пригов. Работает продавцом в магазине строительных материалов. У него тоже есть велосипед черного цвета. «Ласточка», между прочим. Я сама видела. Собирается перебраться в Ростов. У него там подруга живет.

– Отлично! Но что нам это дает?

– Может дать, – заметила Рыбакова, доставая из сумки ежедневник. – Это адреса.

Она вынула из ежедневника сложенный вдвое листок и протянула его майору.

Посохин некоторое время сидел, глядя через лобовое стекло на проезжавшие мимо машины, и молчал. Рыбакова не сводила с него глаз.

– Кисленко и Пригова мы, конечно, проверим, – поворачиваясь к ней и беря листок, сказал, наконец, Посохин. – Но, вот, что мне сейчас пришло в голову. А если у Квасовых преступники тоже ничего не нашли? Как и мы. Они тогда могут попробовать надавить на Николая с целью вытребовать искомое. Ключи у них есть, есть горячее желание нечто поиметь и есть наглость. Они ведь ни один раз наведывались к супругам Квасовым. Если верить Дубко. Наверное, в доме они уже тоже все облазили, пока Квасов был в запое. Хотя никаких чужих «пальчиков» мы там и не обнаружили.

– Почему вы к словам Дубко относитесь с таким недоверием?

– Черт его знает! Вечно поддатый вредный старикашка никак не тянет на надежного свидетеля.

– Но он же видел ночью высокого мужчину на огороде! И может быть, даже не один раз. А вы вцепились в Николая, как бульдог! И почти неделю на нем висели, не слишком принимая в расчет его характер. Вы сильно переоцениваете его любовь к деньгам и способность к мимикрии.

– Иногда лучше переоценить…

– Павел, не в этот раз. Тем более что Николая никак не назовешь высоким.

– У Квасова был и мотив, и возможность совершить убийство. После визита к Лебедевой ему ничего не стоило минут за десять дойти до реки и спокойно отправить супругу в мир иной. Он вполне мог оказаться на пляже сразу после того, как оттуда отплыла лодка Самохина, и до того, как на луг за скотиной пришел Дронов. А незаметно уйти с пляжа можно было после наступления темноты.

Помолчав, Посохин неожиданно добавил:

– Но, если все-таки допустить, что Квасову убил кто-то еще, Николаю может грозить серьезная опасность. Его после получения информации, скорее всего, уберут. Жалко будет мужика. Засаду, что ли устроить? Правда, нам какая от этого будет выгода?

– Вы что, Павел! Человека спасем!

– Это само собой. Может, он нам в благодарность за избавление от тяжких страданий расскажет, что мы ищем?

– Ничего он не знает!

– Ладно. Допустим, что не знает. Идем дальше… Итак, мы берем этого мистера Икса, если он существует, на огороде или даже в доме. Что мы сможем ему предъявить? Убийство Квасовой, скорее всего, повиснет в воздухе…

– Надо каким-то образом заставить его говорить.

– На допросе он, как пить дать, ничего не скажет. А вот наедине с Квасовым… Надо собрать как можно больше косвенных улик, если уж нет прямых. Ежиков блиндаж… Что он ищет? Деньги, наркотики, оружие? Чтобы ему подкинуть в качестве наживки? Или им?

– Деньги. Увесистую пачку денег. Чтобы он не искал, деньги могут заменить все.

– Рискнем! С Николаем только надо договориться. Без него нам, наверное, убийство Квасовой не раскрыть. Надо хорошенько все рассчитать, чтобы свести риск к минимуму. Сегодня мы больших денег уже достать не сможем. Но, вероятно, это и к лучшему. Будет время более тщательно все подготовить. У начальства денег просить не станем. Завтра поговорю с Наташкой, может, она нам миллиончик организует. На меньшее этот гад может не повестись. Николая надо на сегодняшнюю ночь из дома убрать от греха подальше. Пристегните ремень, коллега. Взлетаем!