Бар находится на шестом этаже. Оказывается, «Амторг» занимает несколько этажей здания. Моисей Семенович хочет устроиться за столиком у окна. Он настроен перекинуться парой слов с Голиковым, но Лукашев придерживает его за рукав и увлекает к стойке.

– Надо поговорить, – шепчет он.

– Я вас слушаю. – Зелен с трудом сдерживает раздражение.

– Завтра, когда начнете объезжать поставщиков, обязательно возьмите с собой одного, а еще лучше двух наших сотрудников.

– Ваши специалисты все, что могли, уже напортили. Какой от них прок?

– Не в этом дело. Америка – капиталистическая страна. Спокойнее, когда рядом наши. Свидетели могут понадобиться, вы меня понимаете?

Моисей Семенович понимает, но категорически отказывается:

– Мне нужен только переводчик.

– Консультант-переводчик в восемь утра будет ждать вас в машине у дверей отеля. Хотите выпить?

Зелен отказывается.

– Американские союзники прикомандировали к нам двух молодых офицеров, – шепотом продолжает Лукашев. – Хочу предупредить: уверен, оба из ЦРУ. Будьте предельно осторожны. Ни одного лишнего слова. Особенно с этим Слободски, который завтра работает с вами.

– Как, вы сказали, его фамилия?

– Слободски. Он сын эмигранта, из заводчиков Слободских. Они изменили фамилию на американский лад, а в душе остались белогвардейской сволочью.

– Я учту ваш совет, – отвечает Зелен и, не прощаясь, идет к выходу из бара.

Екатеринбург. 2000 год. Март

После телефонного разговора с Москвой Марина старалась одна по улицам не бродить. Из института она выходила в окружении подруг, если те предлагали совместную прогулку или поход в кино, не задумываясь, соглашалась. Петра и Александра из больницы выписали. Александр позвонил ей сразу. Летчик благодарил за книгу и пригласил в гости: «У меня к тебе есть дело, связанное с твоим дядей. Дело не спешное. Я теперь работаю на земле, как выберешь время, звони и приезжай». И он продиктовал ей номер своего телефона. Марина пожелала летчику набираться здоровья и скоро о нем забыла.

Великан-механик тоже проявился. «Если опять кто привяжется, обращайся. Мы, друзья Кости, тебя в обиду не дадим», – пробасил он в трубку. Марина искренне поблагодарила, покровительство богатыря девушке льстило. Но она не слишком ясно представляла, как в случае опасности им воспользоваться.

Прошла неделя. Постепенно внутреннее напряжение начало спадать. Марина уже, выходя из подъезда, не оглядывалась, стала чаще улыбаться и даже сегодня согласилась на свидание с Вадиком, своим старым поклонником, с которым почти полгода не встречалась. Размолвка у них произошла по пустячному поводу. Настолько пустячному, что сама Марина этого повода уже не помнила. Когда Вадик объявился, она обрадовалась. Вадька и не слишком ей нравился, но все же с ним не так тоскливо, как одной.

Они договорились, что он будет ее ждать у института в два тридцать. Марина освободилась от лекций в два, но вышла на улицу без двадцати три, на свидания к Вадику она всегда намеренно опаздывала. Сегунцова среди подруг не считалась врединой. Да и сама она за собой особой стервозности не замечала. А вот злить и мучить Вадика девушке почему-то нравилось.

Молодой человек с безнадежно терпеливым выражением лица расхаживал вдоль институтской лестницы, придерживая в руках три гвоздички. Эти гвоздички выглядели так же жалобно, как и он сам.

– Извини, Вадька, профессор задержал, – важно соврала студентка и, приняв цветы, позволила взять себя под руку.

– Куда пойдем? – Молодой человек с восторгом рассматривал свою подругу. Его симпатия к ней за время размолвки явно укрепилась.

– А ты куда приглашаешь? – поинтересовалась Марина.

– Можно на Башню… – растерялся застенчивый кавалер. – Или пойдем музыку послушаем…

– К тебе, что ли?

– У меня пять новых дисков.

– И братик с бабушкой. Ты что, малолетка?

– Ты о чем?

– О том самом. Мальчишке уже двадцать три, а он все ждет, что ему сопли вытрут. Ты когда-нибудь вырастешь?

– Не знаю…

В душе Марины уже в который раз всплыло раздражение этим стеснительным тихоней:

– Ты никогда ничего не знаешь! Скажи мне, кто из нас парень, а кто девчонка?! Почему я должна всегда все за тебя решать?

Вадик часто моргал глазами и растерянно смотрел на Марину:

– Я – как ты…

– Что как я? Хочешь, чтобы я под тебя сама легла, сама с тебя брюки стянула и все остальное сама сделала?

– Ну зачем ты так?!

– Пошел к черту! – грубо бросила Марина, швырнула гвоздики в его обиженную физиономию и решительно двинула прочь. Вадик сделал несколько шагов вслед, остановился и понуро побрел в другую сторону.

Марина не могла себе объяснить, почему нахамила, зато до конца поняла: их размолвка не была случайной. Вадька бесил ее своим безволием, робостью, нерешительностью. Она уже выросла и, хоть сама этого до конца не осознавала, от парня, с которым встречалась, ждала совсем другого.