Мне больше не хотелось грустить, в легком платье и босиком я была готова снова радоваться жизни, и, может быть, завести еще один роман с симпатичным деревенским парнем.

Глава 6

Прошел месяц. Я купалась в прозрачной речке, играла в волейбол и ходила на танцы в местном клубе. Все было прекрасно, жизнь у бабушки всегда казалась мне замечательной. Я загорела, много плавала с мальчишками на перегонки, и уже почти положила глаз на одного симпатичного паренька, как вдруг пришла телеграмма от мамы.

Мы с бабушкой вернулись в Москву. Солнце пекло нещадно, несмотря на середину июня, от асфальта поднимался жар, и дышать было нечем, но все это можно было бы перенести, если бы не смерть папы. У меня просто не укладывалось в голове, что папа мог оступиться во время перехода в горах. Я была уверена, что он сделал это нарочно, чтобы оправдать свой уход из жизни. Я вспомнила слова бабушки, что без мамы он не сможет.

«Папа, ты мог бы жить для меня, ведь ты был для меня всем!» — напрасно взывала я к нему, давясь слезами. Наш случай лишний раз подтверждал — как мало на самом деле значат дети для родителей, ради своей любви они перечеркивают наши жизни и оставляют нас с пустотой внутри.

День перед похоронами я помню смутно. Приходили папины знакомые, сослуживцы, без конца звонил телефон. Мне выражали соболезнования, хлопали по плечу, чтобы поддержать, вспоминали, как любил меня папа. «Любил, — думала я, — да видно недостаточно, раз оставил меня одну».

Мама постоянно плакала, видимо, обвиняя себя во всем. Наверное, она тоже не верила, что это был несчастный случай. Несколько раз звонил ее Николай, но она вешала трубку. На следующий день были похороны, народу было так много, что не хватило двух автобусов. Папа очень любил людей, и многие его знакомые считали его своим другом. Как принято, было сказано много теплых, уже никому ненужных слов.

Я стояла у края могилы между мамой и бабушкой и снова мысленно разговаривала с ним.

«Ты был неправ, папочка! Ведь в твоей жизни было и многое другое, кроме этой, пусть даже единственной любви. Была еще и работа, и друзья, и я, твоя дочь, в конце концов, да и весь этот огромный мир, в котором всегда есть место для новой встречи. Надо было лишь собраться с силами и справиться со своей любовью. Я бы помогла тебе».

После похорон я начала избегать маму. Я не обвиняла ее, нет, просто перестала чувствовать себя ее дочерью. Тем не менее, я осталась дома и не поехала с бабушкой, несмотря на ее уговоры. Проводила целые дни, закрывшись в своей комнате. Что я делала? Читала, смотрела телевизор, просто лежала на диване, уставившись в потолок. Мне трудно было сосредоточиться на чем-нибудь, не хотелось двигаться.

Как-то раз, когда за мамой захлопнулась дверь, я вышла на балкон. В лучах солнца золотились купола Новодевичьего монастыря, сверкало озеро, вокруг ходили люди в летней одежде. Вдруг мне захотелось вырваться из этой квартиры, где все уже было не таким как прежде. Идея возникла мгновенно. Я подошла к телефону, моля Бога, чтобы он оказался дома.

— Да, — услышала я бодрый голос Вадика.

— Привет. Мне надо с тобой встретиться. Ты можешь через час у озера? — я сразу перешла к делу.

— Давай, — сразу согласился он, не задавая ни одного вопроса.

Я долго приводила себя в порядок. Накрасилась и оделась особенно тщательно. Белый сарафан подчеркивал загорелые плечи, рыжие, завитые локонами, волосы доставали до пояса. Покрутилась перед зеркалом — осталась вполне довольна собой.

Вадик заметил меня издалека и, помахав рукой, пошел мне навстречу. Я шла к нему легкой походкой, ветерок трепал мне волосы. Вадик был в голубых джинсах и белой футболке. Мы встретились, и я опять испытала желание броситься к нему на шею, но позволила ему лишь слегка коснуться губами своей щеки.

— Вика, мне так жаль… — он попытался выразить мне соболезнования, но я перебила его.

— Прошу тебя, не надо. Я здесь не для того чтобы снова расстраиваться. Я собираюсь уехать.

— Ты уже уезжала, я даже тебя провожал, — при воспоминании об этом он придвинулся ближе, и его рука, лежавшая на спинке скамейки, соскользнула мне на плечо.

— На этот раз далеко и с тобой вместе, если ты не против, — я игриво посмотрела на него.

— И в каком же направлении? — улыбнулся он.

— Подойдет любое, но лучше южное. Будем жить с тобой у моря, а вечерами сидеть на берегу, наблюдая за звездами и лунной дорожкой. Тебе нравится?

— Бесподобно! Только не вижу, как это можно осуществить в отсутствии денег.

— Деньги, — презрительно сказала я. — Деньги всегда можно достать.

— Тебе повезло, что ты ни разу в жизни не заботилась об этом.

— Зато теперь буду сама зарабатывать.

— Да что ты?! А как же школа? — он смотрел на меня как на маленькую, а я особенно не переносила покровительственно-назидательного тона.