…Вернувшись в Душанбе, я пью чай с Парвизом Муладжановым, ведущим экспертом Таджикистана по международной политике. Муладжанов говорит, что Россия до сих пор играет ведущую роль в новой большой игре в Центральной Азии. «Она повсюду. С 2001 года главными в Центральной Азии были американцы. Сейчас россияне возвращают себе то, что американцы потеряли, — говорит он мне. — На самом деле США никогда не выигрывали игру. Со времени распада Советского Союза России удалось сохранить лидирующую позицию в Центральной Азии».

По словам Муладжанова, Москва существенно усилила свою военную, экономическую и разведывательную деятельность по всему региону. Она имеет также и другие преимущества, говорит он: «Все постсоветские страны живут в русскоязычном информационном пространстве. Большинство населения смотрит российское телевидение и читает российские газеты. Они смотрят на внешний мир русскими глазами. Это — чрезвычайно мощный инструмент». В то же время, по мнению Муладжанова, американская позиция — «очень слабая». Попытки Вашингтона создать гражданское общество, включающее присутствие оппозиции в политической жизни, провалились в Центральной Азии. В этом регионе управляют несколько в разной степени авторитарных суперпрезидентов, которые, очевидно, будут руководить вечно. США имеют еще одну головную боль — Китай, амбициозный почти имперский соперник в Центральной Азии.

Именно перед моей поездкой «International Crisis Group», которая имеет штаб-квартиру в Брюсселе, опубликовала неутешительный доклад о регионе. В нем поднят вопрос о виде сотрудничества мудрого Обамы с его новыми партнерами, и высказано мнение, что Центральная Азия — не намного лучше охваченного кризисом Пакистана. Поэтому такое сотрудничество — «очень рискованное дело». Автор доклада Пол Квин-Джадж отмечает: «Все его лидеры являются бывшими советскими партийными функционерами… большинство граждан живет в глубокой нищете, а экономика стран — в основном слабая и неустойчивая».

Он добавляет: «К худшим сценариям относятся коллапс, дезинтеграция национальной инфраструктуры, хаотичная борьба за преемственность и исламское повстанческое движение».

Со своего величественного памятника в Севастополе Ленин направляет взгляд на Черное море. Внизу в заливе пожилые дамы в цветастых купальниках качаются и подпрыгивают в теплой сиреневой воде. Вдали мелькает российский боевой корабль «Москва», который только вернулся с войны в Грузии. Севастопольский порт расположен на скалистом южном побережье Крыма, автономной республики в пределах Украины и месте базирования Черноморского флота России. После распада Советского Союза Украина заявила, что позволит России базироваться в Севастополе до 2017 года. Однако когда я приезжаю, Виктор Ющенко, прозападный президент Украины, хочет, чтобы русские убрались.

Мое путешествие в Украину осенью 2008 года совпадает с предположением, что Крым после Южной Осетии и Абхазии может стать следующей целью российских амбиций. Более половины его населения — этнические русские. Чиновники Ющенко обвиняют Россию в выдаче россиянам в Крыму российских паспортов, как и в Южной Осетии. Они боятся, что спор вокруг базы может быть использован для раздувания сепаратистских настроений, которые могут привести к отделению Крыма от Украины после референдума.

Я вижу, что в Севастополе господствуют не просто пророссийские настроения. Более подходящим названием было бы слово «просоветские», с почти всеобщей ностальгией по СССР. Местные жители также яростно настроены против стремления Ющенко присоединиться к НАТО. Эти планы были нарушены, когда избиратели полностью устранили Ющенко от власти в начале 2010 года.

Я звоню Анатолию Каленко, председателю Совета ветеранов Севастополя. «Большинство здешнего населения поддерживает присутствие Черноморского флота», — говорит он. По словам Каленко, местные жители будут сопротивляться любой попытке избавиться от российского флота, особенно если вместо него базу будут контролировать корабли НАТО. «Мы категорически не хотим здесь видеть других кораблей. Ни американцев, ни французов, ни турок, — объясняет Каленко. — Британия имеет традицию мореплавания. Мы это уважаем. Мы помним Нельсона. Но, откровенно говоря, я не хочу вас здесь видеть».

Российский флот обеспечивает рабочие места для 25 000 человек, говорит Каленко. Его организация выступает категорически против любой попытки демонтажа советских памятников, которые украшают улицы города. Я вижу карту СССР на стене, а над столом председателя Совета ветеранов висит портрет Ленина. В настроенности народа против НАТО нет ничего удивительного говорит Анатолий Каленко, так как НАТО — «агрессивный военный блок».

Многие политики полуострова признают, что хотели бы, чтобы Крым присоединился к Российской Федерации. «Это миф, что Украина не является частью России. Мы в это не верим», — рассказывает мне Олег Родилов, пророссийский депутат автономного парламента Крыма. Мы встречаемся в кафе на тротуаре возле здания парламента в столице Крыма Симферополе, разговаривая, как всегда, на русском. Было бы неправильно называть его взгляды сепаратистскими, говорит он. «Для вас Украина и Россия являются априори разными государствами. Для нас они являются априори одним государством», — объясняет он. По его мнению, культурные, языковые и православные религиозные связи делают Россию и Украину неделимым образованием: «Мы не верим, что есть какая-то разница. Мы были вместе 350 лет».

Согласно обнародованным телеграммам, этого мнения придерживается и Владимир Путин. Он считает Украину хаотичным искусственным образованием с шестью миллионами россиян, по словам министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского.

После победы над турками в 1783 году Екатерина II основала в Крыму морскую крепость. С тех пор порт ассоциировался с российским и советским военным величием. Но, как и в случае с Кыргызстаном, именно советским прошлым объясняются сегодняшние бурные споры. В 1944 году Сталин депортировал крымских татар и несколько других более мелких народностей в Центральную Азию.