Пока длится разговор, я хожу по Кремлю. Кажется, что две делегации прибыли из разных миров: крупногабаритные минивэны «Шевроле», которые принадлежат Белому дому, припаркованы прямо во дворе Кремля, напротив собора XV века с золотыми куполами. Внутри Кремля я вижу, как несколько членов команды Обамы останавливаются, чтобы сфотографировать картину. На ней изображены русские стрельцы, которые убивают своих врагов на средневековом поле боя. Несмотря на разговоры о «перезагрузке», российские государственные СМИ до сих пор застряли в способах ведения борьбы времен «холодной войны». Они недооценивают приезд Обамы и отправляют его в сектор менее важных новостей.

В частных разговорах американские чиновники лелеют несколько иллюзий относительно оговорок и недостатков Медведева. Однако они отмечают, что Обама должен относиться к Медведеву как к своему «первостепенному собеседнику». Чиновники выражают осторожную надежду на то, что, заставляя Медведева сосредоточиться на сотрудничестве с США, они могут поддержать «более прогрессивные» силы, связанные с Медведевым, и укрепить его самого.

В депеше Джона Байерли, преемника Бернса, об этом написано так: «Мы не защищаем хитрого Путина — наоборот, мы не можем представить лучшие американо-российские отношения без его согласия. Но нам нужно будет найти способ вести себя с Путиным и его «эго» так, чтобы отношения США с Медведевым виделись скорее конструктивными, а не как препятствие внутренней политике России». Байерли предостерегает, что силовики имеют задачу разрушить улучшение американо-российских отношений. Он жалуется, что ФСБ «агрессивно запугивает» USAid, вспомогательный орган Вашингтона, и «донимает» его Национальный демократический институт.

Тем временем над президентством Медведева замаячил призрак Ходорковского, заключенного олигарха, которого в 2009 году во второй раз судили в Москве. Ходорковский и его бизнес-партнер Платон Лебедев находятся за решеткой с 2003 года, после ареста и обвинения в уклонении от уплаты налогов. Учитывая неясную перспективу условно-досрочного освобождения, прокуроры обосновывают второй срок серией обвинений, на этот раз — в хищении. Цель — оставить Ходорковского за решеткой. Автор обвинений — сам Путин. Все осознают, что процесс является политическим. Он вытекает из глубокой личной ненависти Путина к олигарху.

Но судебный процесс составляет очевидную проблему для Медведева. Он неоднократно требовал независимого суда. Оправдание будет означать, что Медведева следует воспринимать всерьез. Это также позитивный сигнал международному сообществу и гражданскому обществу в России, это стало бы стимулом доверять президенту. Но может быть и наоборот. Если Ходорковского осудят, Медведев будет выглядеть фальшивкой. Дело — определяющее для направления движения России: вперед к либеральному видению общества или обратно тем же мрачным путем КГБ, что и до сих пор.

В марте 2009 года я направляюсь на открытое заседание по делу Ходорковского и Лебедева. В московском Хамовническом суде огромная толпа репортеров. Защитники, прокуроры и адвокаты собираются в маленькой, душной комнате на третьем этаже. Я сижу в переполненной комнате внизу. Телевизионные экраны показывают заседание. Однако когда суд встает, заходит возбужденная женщина-чиновник и выключает прямую трансляцию. Один из адвокатов Ходорковского, Роберт Амстердам, говорит мне: «Это дело является чрезвычайно важным из-за того, что оно укажет всем нам, куда идет Россия». Не имея возможности смотреть, я беру интервью у горстки демонстрантов на улице. «Думаю, Путин боится Ходорковского. Он ему завидует», — говорит 73-летняя Ирина Набатова. Сторонники Ходорковского скандируют ироничным хором: «Нет правовому нигилизму!».

Когда я возвращаюсь в суд через несколько месяцев, мне везет больше. Я нахожу место внутри переполненного зала. Ходорковский сидит с Лебедевым в стеклянной клетке — он выглядит бледным, но бодрым. Его волосы очень коротко подстрижены, как у осужденных, его очки без оправы придают ему профессорский вид. Он переговаривается со своими адвокатами. На страже стоят семеро охранников с автоматами Калашникова. Но, кажется, олигарх вряд ли собирается убежать. В первом ряду сидят родители Ходорковского. Перед самым началом заседания к пожилому отцу Ходорковского подходит часовой и забирает его стул.

Все до боли очевидно. Суд — не более, чем яркая картина политической мести, устроенной, чтобы держать Ходорковского за решеткой до окончания его восьмилетнего срока. Дело против Ходорковского ничтожно и противоречиво до сюрреализма. Обвинение утверждает, что двое мужчин украли 350 миллионов тонн нефти стоимостью 25,4 миллиарда долларов и отмыли более 21,4 миллиарда. Сторона защиты настаивает, что обвинения являются абсурдными до непостижимости. Ходорковский якобы воровал всю нефть, которую производила его компания «Юкос». Настоящее преступление олигарха заключается в том, что он бросил вызов Путину и нарушил его неписаное соглашение — что-то похожее на «оферту» — о том, что бизнесмены, особенно богатые, должны держаться подальше от политики.

Американские дипломаты, которые пришли на суд над Ходорковским 28 апреля 2009 года, представляют собственную интересную версию. Они явно считают суд таким же монотонным и непонятным, каким считаю его я. Они пишут:

«В зале воцарилось оцепенение, когда обвинитель бубнил… Прокуроры часто колебались, запинались и имели трудности с зачитыванием собственных документов, как и с поиском необходимых им вещей… Когда обвинитель углубился в скучные подробности относительно конкретного пакета акций «Юганскнефть» после сложного перечня многочисленных дочерних компаний корпорации «Юкос», мы спросили зрителя, который сидел рядом с нами: «Вы следите за этим?».