В этой непростой ситуации, в ситуации очередного жизненного испытания, особенно когда большевики победили — захватили власть, М. Тухачевский принял самое простое прагматичное решение из всех возможных: для спасения жизни, для облегчения жизни, чтобы избежать голодную смерть и опасные «эксцессы», — он решил не бороться с захватчиками Российской империи, не стать белогвардейцем, а перейти на сторону сильнейшего, на сторону убийц-беспредельщиков, любителей «эксцессов». Своему приятелю Дмитрию Голумбеку М. Тухачевский по секрету сказал:

«Откровенно говоря, я перехожу к большевикам. Белая армия ничего не способна сделать». Это фактически ещё до начала Гражданской войны. Никакой идеологии у него в голове точно не было. И таких предателей среди русских офицеров в тот тяжелый период, к сожалению, было довольно много.

Для Тухачевского это был единственный вариант ещё надеяться на какую-то головокружительную карьеру, а он прекрасно понимал к началу 1918 года, что в случае Сопротивления — Гражданской войны, у большевиков будет большая нехватка спецов-офицеров, и они будут в большой цене, большинство-то ушло за границу и на Дон. А ради своей мечты — карьеры он был готов на все, даже на сговор с самим Сатаной, что и произошло. Был, конечно, и определенный риск, который озвучил в 1918 году в прессе распоясавшийся завоеватель России Зиновьев-Апфельбаум — большевики возьмут царских офицеров на службу в роли «денщиков» и затем выбросят их как «выжатый лимон». Но в конце 1917 года — в начале 1918-го мощнее выглядели большевики, а Белые в это время ещё организовывались для борьбы за возврат власти.

В этой ситуации вспоминаются наблюдательный Николай Гоголь и прагматичная философия его «героя» шинкаря Янкеля — ничего такого не случилось, разве можно его осуждать, разве это предательство — нет, просто он пошел туда — где ему лучше. И в этой ситуации вспоминается старательный собиратель народной мудрости В. Даль, меткая пословица точно к Тухачевскому: «Родом дворянин, а делами жидовин». В общем — Тухачевский и большевики нашли друг друга. Кстати, даже физиономию Тухачевского трудно назвать русской, это ещё одна незначащая «неразгаданность».

Тухачевский вспоминал: «В начале 1918 года я прибыл в Москву и по рекомендациям партийных товарищей начал сотрудничать в Военном Отделе ВЦИК у тов. Енукидзе» («Записка о жизни»). Стоит напомнить, что Енукидзе был другом Сталина. Кстати, ещё одна мелкая «неразгаданность» — где и когда это успел дворянин Тухачевский подружиться с «партийными товарищами», гарантировавшими за него и давшими ему рекомендацию во ВЦИК? В этом же 1918 году — 5 апреля Тухачевский вступил в партию, стал коммунистом, а 21 мая его назначают губернским военным комиссаром, мечта о карьере начала осуществляться.

Тухачевский начинал говорить по-большевикски: «Наше старое офицерство, совершенно незнакомое с основами марксизма, никак не может и не хочет понять классовой борьбы и необходимости и неизбежности диктатуры пролетариата. Многие генералы и офицеры честно служат Советской России, но руководствуются, в данном отношении идеей национальной, а не своей солидарностью с рабочим классом».

Можно подумать, что Тухачевский прочитал всего К. Маркса. Но обратите внимание — как этот мерзавец дистанцировался от таких как сам и даже делал укор «старым» офицерам, ставшим предателями по заблуждению: честно служат Советской России — руководствуясь национальной идеей. После таких речей карьера «сознательному» коммунисту Тухачевскому была гарантирована, неслучайно его под своё крыло взял Бронштейн-Троцкий. Эту плотную бдительную опеку над «старыми» офицерами пояснял Ленин:

«Бывшие офицеры в Красной Армии окружены такой обстановкой, таким громадным напором коммунистов, что большинство их них не в состоянии вырваться из этой сети коммунистической организации и пропаганды, которой мы их окружаем».

Тухачевский любил загонять в «сети коммунистической организации» своих бывших коллег, «старых» офицеров, в отличие от него славно сражавшихся на фронтах Первой мировой войны, например, в июле 1918 года он издал приказ: «Для создания боеспособной армии необходимы опытные руководители, а потому приказываю всем бывшим офицерам, проживающим в Симбирской губернии, немедленно стать под Красные знамена вверенной мне армии. Сегодня, 4 июля, офицерам, проживающим в городе Симбирске, прибыть к 12 часам в здание кадетского корпуса ко мне. Неявившиеся будут предаваться военно-полевому суду. Командующий 1-й армией М. Тухачевский».

Ю. Кантор как заслугу Тухачевского отметила: «Впервые в советской военной практике Тухачевский ввел армейские и дивизионные Военнореволюционные трибуналы». Всё-таки, по-моему, эту «демократию» первым ввел Бронштейн-Троцкий, не надо отбирать у него его кровавых лавров. Ю. Кантор отмечает у Тухачевского большевикское дворянство — он высокомерно называл солдат «сволочью».

Как основную заслугу Тухачевского Юлия Кантор отмечает: «В его жизни и судьбе множество запомнившихся побед, — и почти нет поражений». Здесь от возмущения можно дар речи потерять. Когда Ленин решил: «Мы должны штыками пощупать — не созрела ли социальная революция пролетариата в Польше?» — Произошло такое сокрушительное поражение Тухачевского, которое перекрывает его несколько побед в Гражданскую войну и тем более над восставшими русскими крестьянами. «В крови разгромленной польской армии утопите преступное правительство Пилсудского», — призывал Тухачевский красноармейцев перед походом на Польшу, но фактически из-за своей бездарности утопил в крови Красную армию. В результате контрудара польской армии, который он не предусмотрел, не обнаружил и не был готов — он драпал 400 километров, две Красные армии удирая потеряли ориентацию и были интернированы в Германии, в плен из-за Тухачевского попало около 200 тысяч красноармейцев, из которых по некоторым данным — 130 тысяч, а по другим — 160 тысяч погибло; и неизвестно — как много погибло красноармейцев при хаотическом бегстве от польских, белорусских и украинских крестьян, которых они, наступая, беспощадно грабили, и от организованных партизанских крестьянских отрядов типа Булат-Булатовича в Белоруссии.

По справедливости — Ленин и Бронштейн-Троцкий должны были расстрелять Тухачевского или разжаловать и отправить в штрафную роту, но этого не произошло только потому, что Троцкий своим полководческим «талантом» сам был причастен к этой неприглядной трагедии.

Если Тухачевский от слабой польской армии драпал, которая существовала всего один год, то какова вероятность, что он выиграл бы с мощнейшей многоопытной армией Гитлера? — Эта вероятность равняется нулю.

После этого позорного поражения Тухачевский «оторвался» на прозревших и восставших кронштадтских матросах, — после захвата Кронштадта Тухачевский расстрелял 7 тысяч пленных матросов, об этом «подвиге» «почему-то» молчит Ю. Кантор. А после этого ещё и «оторвался» на восставших русских крестьянах Ярославской и Тамбовской губерний, применил отравляющие военные газы, самолетные бомбардировки, расстрелы заложников из мирных жителей: женщин, детей и стариков, и применил своё «ноу-хау» — карательные отряды-«пьявки».