После вышеприведенных откровений Гитлера, на этом этапе исследования можно сделать выводы: 1. Адольф Гитлер не родился генетическим, «природным» ненавистником евреев, а был нормальным молодым человеком, как все. Он хорошо был воспитан и вначале даже очень положительно относился к евреям.

2. Он стал отрицательно относиться к евреям, когда пытливо поставил перед собой несколько логических вопросов, и проделал определённую исследовательскую работу, чтобы на них ответить. В результате он как бы глянул через очевидность на действительность, и эта действительность поразила его своей правдой.

3. Делая ещё большее обобщение можно утверждать, что Гитлер сформировался как закономерная реакция, логический ответ — на характер деятельности евреев, на их доминанту, гегемонию во многих областях деятельности, очередной «Гаман».

В тот период Адольф Гитлер прекрасно понимал, что открыл для себя неприятную реальность жизни, с которой не соглашался, которой возмущался, и которую изменить не мог. И полон нереализованной энергией негодования он в свои 20 лет пошёл добровольцем на Первую мировую войну, чтобы в военных опасностях и сражениях отвлечься от неприятной действительности, и там себя реализовать. И это у него получилось, — Гитлер храбро воевал и был награжден за это геройским Железным Крестом, затем был ранен и поехал в тыл лечиться в госпиталь — «7 октября 1916 года я был ранен и первым транспортом меня отправили вглубь страны».

Теперь у него было время подумать, не как взять вражеские окопы, а о войне вообще, о её причинах и т.д. Открывшаяся в результате пристального наблюдения действительность опять поразила его и опечалила: «Укрывательство в тылу уже считалось в это время образцом высшей мудрости, а стойкость и выдержка на фронте — признаком слабости и ограниченности. Канцелярии кишели евреями. Почти каждый военный писарь был из евреев».

Вспомните ситуацию последних 20-лет в России, после «перестройки» с призывом в российскую армию, отношение к этому почетному долгу гражданина. Ситуация идентична.

«Ещё много хуже обстояли дела в области хозяйства. Здесь уж еврейский народ стал "незаменимым". Они захватили в свои руки все так называемые военные общества и сделали из них инструмент безжалостной борьбы против нашего свободного национального хозяйства. В сущности говоря, уже в 1916-1917 годах почти всё производство находилось под контролем еврейского капитала», — продолжал вспоминать свои наблюдения Адольф Гитлер.

Знаменитый американский инженер и бизнесмен Генри Форд, также внимательно следивший за событиями в Германии, писал: «Во всех областях, в которых была возможность спекуляций за счёт народных потребностей или получения побочной выгоды — в банках, военных и благотворительных учреждениях, в министерствах, от которых зависели подряды и поставки, — везде выплыли наружу евреи. Необходимые для жизни предметы, бывшие в изобилии, внезапно и вновь появлялись, но уже значительно вздорожавшими.

Общества, работавшие на войну, превратились в чисто еврейские вотчины. Общественная совесть пришла в волнение, начались жалобы, за ними следовало возбуждение уголовных преследований. Но когда дело доходило до суда, неизменно оказывалось, что и судья, и обвиняемый были оба евреями, и дело обыкновенно кончалось ничем. Напротив, если случайно попадался немецкий купец, то поднимался шум, и он подвергался столь строгому наказанию, что его хватило бы на всех остальных».

Адольф Гитлер находился внутри этих событий и не мог высказываться без эмоций: «В то время как всю нацию обкрадывали и душили евреи, подлинная ненависть масс направлялась в сторону "пруссаков". Я ясно осознавал, что при помощи этого гениального трюка евреи только хотят отвлечь внимание от себя на других. Пока Бавария негодовала против Пруссии и наоборот, еврей под носом у обеих обделывал свои делишки. Пока в Баварии шла руготня против Пруссии, еврей организовывал революцию и затем нанес одинаково решительный удар и Пруссии и Баварии. Мне было просто нестерпимо наблюдать эту взаимную склоку между немцами, и я был рад опять отправиться на фронт. В начале марта 1917 года я был уже опять в своём полку на фронте».

В это время Гитлер ещё не знал — какая грандиозная трагедия набирала обороты в этот период в Российской империи, где коварный раздел русских приезжими политтехнологами и их столкновение между собой превращалось в ужасную трагедию русских, в это время русские солдаты с «зараженными» мозгами из созданных солдатских комитетов уже стали убивать русских офицеров.

Как видим — Гитлер не решился бороться с обнаруженными негативами, и устранился от борьбы, уехал на фронт. Гитлер опять храбро воевал, и ему за боевые заслуги и отвагу вручили второй Железный Крест, но более высокой степени. Но случился парадокс, Гитлер удирал от поганой гражданской действительности, от вездесущих евреев в войска, на фронт, а там ситуация уже изменилась. Там уже тоже были евреи — немецкие большевики, которые вели агитацию среди солдат, разлагая германскую армию, как и российскую. В Германии, как и в России, началась борьба за умы солдат, за военную силу, Гитлер:

«Затем началась в армии агитация господ Эбертов, Шейдеманов, Бартов, Либкнехтов и т.д., выставивших теперь совершенно новые "цели" войны. На фронте не могли понять, какое право вообще имеют эти тыловые герои опираться на войско для захвата власти в стране. Я видел, что они готовы теперь принести в жертву весь народ и не останавливаться перед тем, чтобы погубить Германию».

Гитлер, описывая эти исторические события и делая выводы, не знал, что подобное творится в России, и что его выводы о том, что евреи в своём стремлении к власти не остановятся ни перед гибелью страны, ни народа были тогда актуальны и для России, — и они, к великому сожалению, подтвердились.

В этот период Гитлер опять пришёл к выводу о радикальных методах борьбы: «Ни у кого не хватало решимости предложить и провести серьёзную систему радикальных мер. Вместо того чтобы нанести гадюке удар прямо в сердце, её только щекотали и подразнивали, и в результате всё оставалось по-прежнему. Если бы в начале войны и в её ходе тысяч эдак 12 или 15 этих евреев растлителей были бы отравлены газом, как это случилось на фронте с сотнями тысяч лучших трудящихся из различных слоёв общества, то жертвы, принесённые миллионами, оказались бы ненапрасными». Циничные организаторы Первой мировой войны — либерал-демократы из Лондона и Нью-Йорка свои задачи решали тем же путем и загубили более 20 миллионов людей.