– Подумаешь, – буркнула средняя голова. – Зато удобно. А книгу мы в пергамент промасленный оборачивал.

Явившийся посланец прервал разговор.

– Воевода на раду кличет, – сказал он и удалился.

Заика помог мне подняться на ноги. Я сделал несколько шагов. Голова слегка кружилась, но терпимо. Главное – боль прошла. Идти можно.

Шалаш был вместительный, в нем сидело всего два человека: Паляныця и незнакомый мужчина лет сорока. Он носил доспехи довольно грубой работы, но, судя по количеству царапин и заваренных трещин, их хозяин побывал не в одном бою. Мужчина был кряжистым крепышом, в плечах не уступавшим нашему сержанту. Морщинистое бородатое лицо украшал длинный шрам от виска до подбородка. Черную бороду и кудрявую прядь волос пронизывали струны седины. А на пальце блестел массивный золотой перстень с изумрудом средних размеров.

– Пришли? – Вася поднялся нам навстречу. – И Калиныч здесь? Хорошо, без тебя нам не разобраться. Знакомьтесь. Темник Василий, воевода черниговский. Ну, Леню Летуна ты уже знаешь.

– Летун? – воевода пристально уставился на меня.

– Фамилия моя, – пробормотал я, не придумав ничего лучшего.

– Это прозвище такое, – пояснил Вася. – Ну, проходите. Мы тут как раз план атаки продумываем.

– И что?

– Да вот, дума тяжкая, ибо толку-то глаголеть, – воевода махнул рукой. – Ежели в граде знать о нас не знают и не ведают, что мы удумали, то и смысла в том нет.

– То есть, нужна связь? – уточнил Заика.

– Посыльный, – перевел Вася.

– Посыл-то да, токмо как скрозь вражину пробраться? И птахов ученых не имеем, и зверя какого, хоть бы и кошку.

– Ну, это-то не проблема, – улыбнулся Вася.

– Чего?

– Раздобудем, говорю, птаха. Давай, я воям задумку нашу поведаю?

Воевода кивнул.

– Так вот, – начал Паляныця. – По данным темника, в городе проблемы с питанием, татары подожгли амбары, потому людей нужно выводить, пока не начался голод. План простой, как апельсин: ударить с двух сторон. Нужно только выбрать место и уточнить время.

– Где думаете нанести главный удар? – поинтересовался я.

– В противоположной стороне от ворот. Противник именно у них сосредоточил свои силы.

– Не получится. Там как раз сконцентрировано не меньше войск. Я говорил уже.

– Не, Ленька прав, – вмешался Заика. – Побьют нас, как первоклашек. В нашем деле что главное? Внезапность и скрытность, а обходной маневр по раскисшему полю – еще то удовольствие. Не, прорыв мы совершим через главные ворота. Тут и дорога укатана, и враг меньше всего ждет, да и людей выводить проще.

Вася задумался.

– Если с авиаподдержкой, то все получится, – поддержал я друга. – Калиныч, как насчет ночных полетов?

– Да без проблем, – отозвался змей.

– Ну, об этом мы тоже думали, – сказал Паляныця. – Татары получат море удовольствия и незабываемых впечатлений на всю жизнь. Заика, а почему ты так уверен, что нужно все же через главные ворота?

– Я же говорил, что знаю, где махач сегодня состоится. Забыл, командир?

– Забыл, – улыбнулся Вася. – Ладно, сейчас согласуем.

Темник внимательно прислушивался к нашему разговору, хотя не все понимал, потому как сержанту приходилось некоторые термины переводить. Я так понимаю, что говорящий змей Горыныч его теперь не особо удивлял, пообвыкся воевода уже.

– То все лепо, – кивнул воевода, принимая поправки. – Токмо местян надобно упредить, не мешкая, а птаха нет.

– Леня, как самочувствие? – спросил Вася.

– Полечу, – ответил я. – Точные координаты дашь – и полечу.

– Ты не умничай, – сержант украдкой посмотрел на темника. – Василий, птах куда лететь должон?

– Змея пустить задумали? – переспросил тот.

– Что? А, нет, у нас другой вариант. Так кого найти нужно?

– Добро бы князя отыскать, да молод он, аки дитя. При нем воеводою Авдей состоит, вот ему бы весточку и передать.

– Какой он из себя?

Воевода описывал адресата подробно, только я не все понял. Ну, не учили нас в школе древнеславянскому. Уж и не знаю, как все понимал Паляныця, только он переводил. В общем, понял я, воевода одет соответствующим образом: шлем-шишак с золотой отделкой, да плащ красный, да на щите трезуб, знак Владимира Великого и батюшки его Святослава. Что ж, небогато, но и за это спасибо. Мысль, что мне придется перевоплощаться и голым бегать по городу среди людей, я гнал от себя, как поп – нечистую силу.

Объясняя все это, темник Василий достал кусок бересты, начал быстро царапать на нем что-то тонким стиком. Юлий Цезарь, да и только!

– Вот, – протянул он мне записку, скрученную в трубку. – Донесет птах тяжесть сию?

– Донесет, – уверил его Вася, похлопав меня по плечу. – Погнали, Леня, время-то не ждет.

– Я тебе зернышек по возвращению отсыплю щедро, – поддел Заика, а взгляд его какой-то неспокойный, словно беду друг чует.

Мы покинули лагерь, отошли подальше от последних секретов, чтобы не пугать лишний раз воинов. Наконец, оглянувшись, Паляныця приказал раздеваться.