— Медленно идем. Передайте по цепи: шире шаг.

Ответа начальника штаба командир полка не расслышал. С левой стороны на льду неожиданно вспыхнуло пламя взрыва и высоко взметнуло тяжелый столб льда и воды. Взрывная волна хлестнула по ногам.

На участке 499-го полка, наступавшего слева, разорвалось еще несколько снарядов. Фабрициус понял: соседний полк накрыт огнем линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь».

В наступившей короткой тишине услышал тревожный шум — это бежали назад красноармейцы 499-го полка. Фабрициус до боли стиснул зубы. Вот сейчас волна охваченных страхом людей ударит по цепи его полка и увлечет за собой. Надо как-то задержать бегущих. И Фабрициус нашел выход. Твердо и громко он скомандовал:

— Ложись!

— Ложись! Ложись! — пронеслось по цепи, и люди стали опускаться на лед.

— Ложись! Ложись!

Бегущий 499-й Лефортовский полк как бы споткнулся о цепь 501-го Рогожского.

Фабрициус обошел полк, приказал командирам рот:

— Передайте всем: вперед, из огня только вперед. Броском вперед, слышите? Бегущие назад погибнут. Возглас «ура» — сигнал атаки. Дружно поднимайте людей. Прицела на нас навести не успеют.

Широкий желтый луч прожектора опустился на залив и рассек темноту. Фабрициус различил за цепью лежавших красноармейцев знакомую серую папаху Климента Ефремовича Ворошилова. Он шел спокойно и уверенно, словно не по ломающемуся от разрывов снарядов льду, а по ровной шоссейной дороге. В руках у него был карабин. Рядом с Ворошиловым переваливался с ноги на ногу высокий и грузный Затонский.

И сразу стало легче дышать, пропала усталость, и, набрав полные легкие воздуха, Фабрициус громко, нараспев прокричал:

— Вперед, товарищи, ур-а-а!

Возглас «ура» подхватили тысячи голосов, и нарастающий широкий могучий гул заглушил грохот тяжелых орудий.

Красноармейцы видели в оранжевом слепящем свете прожектора высокого человека в черной бурке. Он бежал, не сгибаясь и не оглядываясь. Верил, что они последуют за ним. Вместе с 501-м Рогожским полком поддержали знаменитый русский клич победы, неудержимое, грозное, ликующее «ура» бойцы 499-го Лефортовского полка.

Снаряды дробят лед позади атакующих, осыпают ледовым крошевом. Пули летят густым роем, но выше цепи бойцов.

«Видно, с испугу забыли переставить прицелы», — подумал Фабрициус, перепрыгивая широкую полынью. С трудом удержался на скользкой кромке и, почувствовав боль в правой ноге, вспомнил, что уже вторую неделю не массажировал ее синеватые рубцы. А может быть, это не раны ноют, а ревматизм, старый таежный ревматизм дает о себе знать. «Не вовремя, вот не вовремя», — подумал Фабрициус, припадая на левую ногу.

Стрелковая цепь, как волна, ударилась о берег и отхлынула назад. Из трехэтажного длинного дома пристани по атакующим хлестнули станковые пулеметы.

«Пушечку бы сейчас иметь, хотя бы одну трехдюймовку», — подумал Фабрициус и передал лежавшему рядом с ним красноармейцу:

— Коммунисты, к командиру полка!

Подползло шесть человек. Он отобрал четырех старых солдат. Сказал лаконично:

— Надо захватить пушку и разбить пулеметы.

И пополз, раздирая о мерзлые камни колени и локти, к сараям, стоявшим на берегу. И он не ошибся. За сараем чернел ствол. На месте наводчика стоял высокий детина и, кого-то подзывая, говорил:

— Да нет здесь красных. Драпанули в Ораниенбаум.

Фабрициус молча взял из рук бойца винтовку и спокойно, как на стрельбище, первой же пулей свалил наводчика. Торопливо загнал второй патрон, но красноармеец сказал:

— Удрали, товарищ командир. Ну и лихо же вы бьете из винтовки! А кто у нас из пушки будет стрелять? Артиллеристов-то не захватили.

— Ничего, — улыбнулся Фабрициус, — я сам артиллерист.

Пушку повернули к дому. Фабрициус навел ствол на мерцающий алый огонек в черном зеве рамы. Первый снаряд врезался в стену. Второй снаряд — в окно. Пулемет заглох. Погасив огонь еще двух пулеметов, сказал устало:

— Пушку катите следом. Снаряды собрать, все до одного. Пригодятся! — и побежал на пристань, к полку.

К вечеру зажатых в кольцо мятежников оттеснили на корабли. Фабрициус взглянул на небо. Какая широкая, какая яркая заря сегодня, словно огромный алый флаг поднят над дымящимся Кронштадтом!

…В 2 часа ночи 18 марта стрельба прекратилась.

501-й Рогожский стрелковый полк, в большинстве своем укомплектованный из бывших дезертиров и считавшийся небоеспособной частью, в штурме Кронштадта завоевал добрую ратную славу. Благодаря умелому руководству временного командира полка потери были незначительными. По ходатайству Фабрициуса заместитель командира полка А. Н. Коршунов, комиссар Н. Н. Шатилов, командир 2-го батальона М. Ф. Кузьмович и 14 бойцов-героев были награждены орденами Красного Знамени. Многие бойцы были отмечены ВЦИКом ценными подарками.

Командование 167-й стрелковой бригады, представляя временного командира 501-го Рогожского полка Яна Фрицевича Фабрициуса к награде, отмечало:

«Товарищ Фабрициус 17 марта 1921 года в бою под Кронштадтом личным примером храбрости и неустрашимости несколько раз приводил в порядок расстроенные неприятельским огнем цепи и бросался вперед с криком «ура», пока не ворвался в крепость. Несмотря на отчаянное сопротивление мятежников, продолжал продвигаться вперед, увлекая своим примером мужества красноармейцев».