– Ну, можно ведь сказать и так, что едва я выиграю турнир – и моей судьбой станет любовь!

– Краси-и-иво… Ну что ж, – ответствовал маг, – будь по-твоему, хотя, кажется, ты ничего не понял из истории Ноймского короля… Обнажи свой меч…

Может и впрямь такова была власть заклятия Гаверета Дивного, что меч юного сэра Эрвиля обрел невероятную мощь? Или же сил рыцарю добавила улыбка принцессы, что глядела благосклонно на него с балкона замка? Так какова же была истинная причина побед юного бродяги – ведь многие дворяне похвалялись зачарованными доспехами и оружием… А принцесса Лоана и впрямь улыбалась, и откидывала вуаль, и махала прелестной рукой Эрвилю со своего балкона… И знать не желала другого жениха, о чем прямо заявила отцу и братьям, восседавшим на балконе рядом с ней. Но кто знает, какими путями движутся мысли в головах мужчин рода владык Рестерляйда? Зачем им все эти сложности, к чему? Для чего сведения о родовых владениях и числе вассалов рыцаря-победителя? Ведь все могло быть так просто… Да, все было бы просто, если бы решение принимала принцесса Лоана. Король же рассудил иначе – что-то коротко обсудив с сыновьями, старый Рейг кивнул старшему, признанному богатырю и непобедимому воину Ректору – мол, давай. Мол, покажи этому выскочке. Что же оставалось делать принцессе – только надуть хорошенькие губки и молвить:

– Надеюсь, отец, ты не имеешь в виду выдать меня за родного брата? – и демонстративно отвернуться от ристалища, когда герольд объявил нового соперника, принца Ректора…

Вот протрубили трубы и под крик герольдов навстречу друг другу понеслись соперники – великан-принц и безвестный бродяга, шестнадцать раз объявленный уже сегодня победителем. Точно нацеленные копья разлетелись на куски одновременно, и оба противника удержались в седлах – не выстоял конь Эрвиля. Удивительно, как эта кляча вообще продержалась полдня…

Подняв тучу пыли с истоптанной за день арены, Эрвиль рухнул вместе с лошадью. Однако принц Ректор, натянув поводья и оглянувшись, увидел, как его сраженный соперник поднимается с земли и извлекает из ножен странно поблескивающий клинок. Нападать конному на пешего не слишком благородно, но король недвусмысленно выразил сыну свою волю, а принц отцовскую волю ставил выше формальностей. В замке иные понятия чести и благородства, нежели на дороге. Итак, принц Ректор развернул коня и помчался на своего соперника, размахивая здоровенным мечом. Тот спокойно ожидал приближения гиганта, занеся для удара клинок. Вот всадник приближается… Вот он уже навис над Эрвилем… Вот привстал в стременах, поднимая сверкающую сталь… Удар!

Принц Ректор хмуро взирал исподлобья на рыцаря, которому удалось – впервые! – одолеть его. Правая рука Ректора была обмотана окровавленными бинтами, а в левой он зачем-то сжимал обломки меча, каким-то чудом разрубленного клинком незнакомца надвое. Принцу не нравился этот выскочка с заколдованным оружием, не нравилось настроение отца, короля Рейга… Да вообще ничего не нравилось! И раненая рука ныла… Не по душе было происходящее также и всем, кто присутствовал в тронном зале – ни младшему сыну Рейга, принцу Айку, ни восьмерым солдатам, получившим не вполне ясные инструкции, ни самому королю. Однако проблему надо было решать, проблема – в лице Лоаны и худородного пришельца – была, так сказать, налицо.

– Ну, – хмуро осведомился Рейг, – ты, похоже, продал душу Нечистому за свой меч. И это ради женитьбы на принцессе? Так тебя влечет мое богатство?

– Меня влечет любовь, ваше величество. Я прошу руки вашей дочери.

– Значит, ты, сэр рыцарь – загремел король, – считаешь, что ежели ловко владеешь мечом, так и достоин руки принцессы?! Да кто ты такой?! За руку Лоаны сегодня бились принцы и герцоги! С чего ты взял, что я предпочту тебя? С ума ты, что ли, сошел?

– Это обязательное условие? – невозмутимо спросил рыцарь.

– Чего?

– Я говорю: быть сумасшедшим – это обязательное условие для того, чтобы получить руку дочери вашего величества?

– Ах ты, мерзавец!!! Еще дерзишь!!! – наконец-то все стало на свои места, повод был найден, – стража, взять его!

Все в зале словно только и ждали этого крика, теперь все разом начали орать и метаться – солдаты бросились на Эрвиля, тот прыгнул им навстречу, выхватывая матово блестящий клинок, принцесса взвыла, метнувшись к жениху, братья кинулись ее останавливать… Но уже через несколько минут им стало не до сестры.

Когда в зал вломился еще один отряд солдат (им было велено «на всякий случай быть наготове», а судя по всему – пришел именно «всякий случай»), на ногах стояли только двое – Эрвиль, с ног до головы покрытый своей и чужой кровью да Лоана. Принцесса, прижимая ладони к губам, в ужасе смотрела на изрубленные тела отца и братьев… Сержант отдал стражникам приказ, те двинулись на чужеземца, выстраиваясь полукругом, но им навстречу метнулась Лоана.

– Стойте! – завопила принцесса. – Или вы хотите поднять руку на своего будущего короля?! Ведь он сегодня же станет моим мужем, а отец и братья мертвы!..

– Да ребята, – криво ухмыльнулся Эрвиль, – другого короля вам пожалуй что и не сыскать…

И бессильно опустился на одно колено, заскрежетав изломанными латами…

Что еще можно рассказать о короле Эрвиле? Что тем же вечером епископ обвенчал их с Лоаной? Что он стал добрым и справедливым монархом, что правил мудро и твердо, что снизил налоги и выиграл две войны? Что прославился строительством хороших дорог и странноприимных домов? Что стал отцом прелестной принцессы, которая, как говорили, превзошла красотой даже свою мать, Лоану Прекрасную?