«На случай, если последует приказ на частичный отрыв от противника и на занятие обороны, группа армий устанавливает следующий общий рубеж: Нарские пруды, течение р. Москва до Карийское, Истринское водохранилище, Сенежское озеро, район восточнее Клина, левый фланг 36-й моторизованной дивизии в районе Волжского водохранилища… Начало отхода, для которого по расчетам группы армий потребуется две ночи, возможно, будет намечено на вечер 6.12, о чем будет сообщено в особом приказе… Пока речь идет только о подготовке к предполагаемой операции, поскольку решение фюрера по этому вопросу еще неизвестно». [118]

5 декабря, после 30-минутной артиллерийской подготовки, войска Калининского фронта перешли в контрнаступление. Однако соединения 9-й армии противника сумели сдержать их напор. Более успешно действовали войска правого крыла Западного фронта, которые во взаимодействии с соединениями Калининского фронта нанесли поражение 3-й и 4-й танковым группам. Это вынудило Гитлера принять решение по отводу обеих групп в ночь на 6 декабря.

Войска Калининского фронта продолжили наступление, которое из-за упорного сопротивления противника развивалось очень медленно. Это вызвало недовольство со стороны Сталина. В девятом часу вечера 12 декабря он вызвал к прямому проводу генерала Конева. Позволим себе привести некоторые выдержки из состоявшегося диалога.

СТАЛИН: Действия вашей левой группы нас не удовлетворяют. Вместо того чтобы навалиться всеми силами на противника и создать для себя решительный перевес, вы, как крохобор и кустарь, вводите в дело отдельные части, давая противнику изматывать их. Требуем от вас, чтобы крохоборскую тактику заменили вы тактикой действительного наступления.

КОНЕВ: Докладываю: все, что у меня было собрано, брошено в бой. Группировка наших войск состоит из пяти стрелковых дивизий, одной мотобригады, превращенной в дивизию, одной кавалерийской в составе 300 активных сабель. Танковые батальоны удалось собрать только в составе легких танков к исходу 10 декабря. Дело осложнила оттепель. Через Волгу тяжелые танки переправить не удается. Лично не удовлетворен командармом-31 Юшкевичем. Приходится все время толкать и нажимать, в ряде случаев принуждать под угрозой командиров дивизий. Две стрелковые дивизии направлены для усиления. Сегодня к исходу сосредоточилась одна. Требуется на приведение в порядок – раздачу оружия, освоение оружия – два-три дня. Вторая дивизия – разгрузилось два эшелона. Ваши указания поняты, приняты к исполнению…

СТАЛИН: Больше вопросов нет. Я думаю, что вы поняли данные вам установки. Действуйте смело и энергично. Все. До свидания.

КОНЕВ: Понял, все ясно, принято к исполнению, нажимаю вовсю.

Сталин не ограничился выговором генералу Коневу. По его указанию 13 декабря командующему 31-й армией была направлена директива № 005658, в которой требовалось частью сил совместно с 29-й армией «немедленно окружить и пленить противника в районе г. Калинин, предложив немцам сдачу и обещав им сохранить жизнь, в противном случае истребить их до единого». Остальным силам предписывалось продолжать непрерывное выдвижение на юго-запад с целью разгрома противника совместно с войсками Западного фронта. [119]

Серьезный разговор состоялся 13 декабря и в Смоленске, где находился штаб группы армий «Центр». Здесь прошло совещание с участием главнокомандующего Сухопутных войск генерал-фельдмаршала В. фон Браухича. Командующий группой армий «Центр» сказал ему:

– У меня нет новых предложений. Вопрос, который нам необходимо обсудить, скорее политического, нежели военного свойства. Фюрер должен, наконец, решить, как быть группе армий: или сражаться, оставаясь на тех позициях, которые она сейчас занимает, рискуя потерпеть полное поражение, или отойти, что сопряжено с таким же примерно риском. Если фюрер прикажет отходить, он должен понимать, что новых сокращенных позиций в тылу, которые, кстати сказать, совершенно не подготовлены к обороне, смогут достичь далеко не все наши войска, поэтому неизвестно, смогут ли ослабленные части группы армий эти позиции удержать. Подкрепления, которые были мне обещаны, тащатся с такой черепашьей скоростью, что оказать решающее воздействие на принятие соответствующего решения не смогут.

Одновременно фон Бок просил подыскать ему замену из-за ухудшения физического состояния.

На генерала Конева резкая реакция Сталина оказала магическое воздействие. Он, выполняя приказ Сталина, принял решение силами заново созданной ударной группы 31-й армии [120] возобновить наступление с целью окружения вражеской группировки в районе Калинина. Командующему 29-й армией приказывалось, создав группу войск (246-я и 252-я стрелковые дивизии), ударить на Даниловское, чтобы глубже охватить противника и перерезать ему пути отхода на запад и юго-запад.

13 декабря на левом крыле Калининского фронта снова разгорелись упорные бои. К исходу дня 15 декабря войска 29-й и 31-й армий охватили группировку противника в Калинине с севера, востока и запада. Одновременно правофланговая 30-я армия Западного фронта вышла на рубеж р. Лама. В результате тыл 9-й армии оказался под угрозой удара соседних соединений обоих фронтов. Это вынудило ее командующего генерала А. Штрауса в ночь на 16 декабря под прикрытием арьергардов начать вывод из Калинина своих главных сил вдоль Волги к Старице. Этим воспользовались соединения 29-й и 31-й армий, которые к часу дня полностью очистили Калинин от противника.

Почему же войска Калининского фронта не смогли отрезать калининской группировке противника пути отхода, окружить и полностью уничтожить ее? Главной причиной была не «крохоборческая тактика» генерала Конева, а недостаток сил. В отличие от Западного фронта он к началу контрнаступления получил на усиление всего одну стрелковую дивизию, 10 декабря – один танковый батальон, 13-го – еще один. И только со второй половины декабря Калининский фронт получил более значительное усиление: 30-ю армию из состава Западного фронта. Но к этому времени выгодный момент для окружения и уничтожения противника был упущен. Однако это произошло не по вине Ставки ВГК, которая на данном этапе не имела возможности выделить Калининскому фронту необходимые силы и средства.