Владения туркмен клином врезались в территорию России. Они разделяли Закаспийский край и Туркестан, воспрещая нормальное сообщение между этими районами. Путь от Красноводска до Ташкента пролегал через Оренбург и требовал затраты больших сил, средств и времени. Те же немногие смельчаки, которые пытались преодолеть Туркменские степи, чаще всего становились добычей воинственных ахалтекинцев или мервцев. Они заявили о своем непримиримом отношении к русским сразу же после закладки Красноводска, то и дело появляясь под стенами этой крепости. Для русских же войск достижение текинских центров, отдаленных от побережья Каспийского моря 500 верстами безводной пустынной степи, было крайне трудным делом. Кроме того, петербургские власти не желали портить отношения с Лондоном, который не одобрял укрепления России в Средней Азии. Поэтому было принято решение на некоторое время прекратить активные наступательные действия в этом регионе и постараться закрепиться на доступных рубежах. В ходе этой работы вблизи Ахал-Текинского оазиса возле урочища Кизил-Арват был заложен форт, затем ставший главным форпостом русских властей на этом направлении.

Но так продолжаться бесконечно не могло. В начале 1877 года для проникновения в глубину туркменских владений была снаряжена экспедиция, которую возглавил генерал-майор Н. П. Ломакин. Она достигла Кизил-Арвата, но затем из-за нехватки продовольствия и фуража была вынуждена вернуться в Красноводск.

В следующем году, несмотря на участие России в войне с Турцией, командующий войсками на Кавказе великий князь Михаил Николаевич приказал генералу Ломакину предпринять рекогносцировку Ахал-Текинского оазиса. Выполняя этот приказ, русские войска совершили глубокий рейд по враждебной территории и вернулись обратно в Красноводск. Однако эта акция принесла больше вреда, чем пользы. Передвижение больших масс войск на восток и обратно местным населением было истолковано как очередная военная неудача русских, что укрепило мнение о текинцах как о непобедимых.

После неудачи этой экспедиции текинцы особенно обнаглели, а русские власти начали получать «обидные советы, как воевать с текинцами», от бухарского эмира, от хивинского хана, от соседних персидских губернаторов. Первый уверял, что для разгрома туркмен нужна 100-тысячная армия, без которой русских снова ждет неудача; второй был убежден в том, что Туркмения, с ее крепостями, храбрыми воинами и безводьем и вовсе русским не по зубам. При этом оба они поэтому смотрели сквозь пальцы на продажу их купцами в Ахал-Теке пороха, свинца, оружия, патронов.

В текинский вопрос также активно вмешивались и англичане, которые были не заинтересованы в усилении России в Туркмении. Они прислали текинцам подарки, поздравления, восхваляя их мужество, побуждая к упорству и даже обещая помощь. Кроме того, Англия «давила» на Персию с тем, чтобы та не позволила русским войскам нанести удар по текинцам, обойдя Каспийское море с юга.

Русское командование также не имело четкого плана войны против текинцев. Над разработкой вариантов этого плана трудились генерал Тергукасов за Каспием, генерал Кауфман в Туркестане, штаб Кавказского военного округа в Тифлисе, Главный штаб в Петербурге. С этой целью при Главном штабе даже было создано Особое совещание из знатоков Средней Азии, занимавших в свое время важные посты в этом регионе. Было высказано много как дельных, так и шаблонных соображений. Но свести все эти наработки и советы в один четкий план оказалось очень непросто.

Лучше других поработал штаб Кавказского военного округа, который собрал толстое досье с анализом причин неудачи прежнего похода и составил свой обширный проект, состоявший из нескольких вариантов военных действий.

При подготовке к новой экспедиции генерал Тергукасов перестроил заново всю Атрекскую военно-этапную дорогу, ликвидировал долги прежней экспедиции, распустил дорогую и ненужную туземную милицию, сократил огромный штат экспедиционных управлений, улучшил сообщение морем с Кавказом и Европейской Россией, начал формировать специальные подразделения, «охотничьи команды», для партизанской борьбы с туркменами.

Таким образом, подготовка экспедиции шла полным ходом, и оставалось только назвать имя человека, который должен будет возглавить ее. В Петербурге на эту ответственную роль был выбран М. Д. Скобелев. Александр II, утверждая его кандидатуру, отметил, что Скобелев хорошо знаком со Средней Азией как участник Кокандских походов и обладает такими качествами, как ум и решительность в сочетании с тонкой расчетливостью или даже осторожностью.

10 января 1879 года М. Д. Скобелев был отозван в Петербург и через два дня был принят императором, с которым имел долгую беседу. Александр II подчеркнул, что «хотя и желательно сделать поход возможно дешевле, но войска должны быть полностью обеспечены всем необходимым». При этом он сказал, что от войск, в зависимости от их обеспеченности, «нельзя требовать более того, что они могут дать, штурмуя крепость голыми руками».

В основу плана экспедиции была положена директива правительства, в которой было оговорено несколько основных моментов. Во-первых, предусматривалось ее проведение до полного покорения Туркестана, но при этом указывалось: «не увлекаться наступлением дальше ахальских пределов». Во-вторых, подготовку экспедиции было решено начать немедленно. В-третьих, при планировании операции командующий мог рассчитывать на «всяческое содействие экспедиции со стороны Туркестана и Оренбургского края». В-четвертых, подготовка экспедиции возлагалась на Кавказский военный округ и непосредственно на его командующего. И, наконец, при подготовке и проведении экспедиции Скобелеву предоставлялись самые широкие полномочия.

Михаил Дмитриевич был очень доволен содержанием этого документа. Одно только его не устраивало – ограничение похода пределами земель ахал-текинцев тогда, когда оставался еще огромный кусок свободной Туркмении – район Мерв. Кроме того, встреча с императором позволила Скобелеву немедленно приступить к подготовке экспедиции.

По сведениям русской разведки, текинцы имели около 50 тысяч бойцов, в числе которых десятая часть конных. На их вооружении находились шашки, пики, а также тяжелые азиатские ружья на сошках, способные поражать с 2000 шагов. Кроме того, на вооружении отдельного отборного отряда имелось еще порядка 600 скорострельных ружей. Артиллерия противника состояла всего из одной старой персидской пушки (6-фунтового калибра) и нескольких крепостных ружей (замбуреки).