Командир отряда мазнул по незнакомым лицам горящим взглядом, и скривил губы, но ничего не предпринял, и стражники, грохоча по булыжникам кованными сапогами, прошествовали мимо.

— Я не удивлюсь, если тут у них и волшебники водятся… — тихонько сказал Док, придерживая карманы — просто так, по привычке, воришек-карманников тут было чуть меньше, чем блох на Кетчупе.

— Какие волшебники? — удивилась Рысь. — Которые нюхают, или которые колятся?

— Которые умеют летать на драконах! Берегись!!! — Док скакнул к ближайшей стене покосившейся хибаре, остальные предпочли последовать его примеру.

И не зря. Над крышами, хлопая крыльями и раздражённо ревя, пролетели три бронированных зверюги, очень напоминающие раскормленных драконов из древних легенд. На шее каждого зверя сидел человек, одетый в тёмный балахон невнятного цвета, держащий в руке посох со светящимся набалдашником, которым он периодически стучал по башке своего средства передвижения…

Последний дракон завис в воздухе, и странно заворчал, тужась.

— О, нет… Кажется, он собирается гадить! — откуда Марк это понял, было неизвестно даже ему, но не предупредить своих спутников он не мог. — Быстро…

Сверху на мостовую полилось… то есть посыпалось… В общем, с громким «ляп!» плюхнулась огромная куча дурно пахнущего навоза, смешанного, судя по всему, с золой и кислотой. Брызги проедали дырки в деревянных стенах и шипели.

— Я не знаю, как насчёт огнеметания, — сказал Док, вдумчиво изучая расползающийся кусок драконьих фекалий, — но, определённо, если эскадрилья таких вот засранцев опорожнится над полком-другим пехоты, то… мне их жаль!

— Драконов, или пехоту? — заржал Шут, отирая обувь от шипящей пакости. — А если вояки напрягутся, накладут в катапульту, и пульнут в дракона, представляешь реакцию зверюшки?

— Дерьмовая тактика, — резюмировал Романов, пытаясь определить направление дальнейшего движения. — О, кажется, нам туда…

Впереди, за перекрёстком, возле перевёрнутой бочки, расплескавшей по брусчатке солёные овощи, напоминавшие гибрид синего огурца и двух сморщенных слив, выросших у основания плода, шумно ссорились в окружении плотной толпы трое таких же «волшебников», которые чуть ранее едва не подвергли экипаж «Александрийской Рулетки» бомбардировке.

Двое из них были одеты в потёртые синие балахоны, обильно украшенные потускневшей вышивкой, и разнообразными пятнами, свидетельствовавшими о привычке носителей одеяний много и вкусно пожрать, и обильно выпить, и были слегка выбриты, и до синевы пьяны. Они лопотали что-то невнятное, поминутно икая, и цепляясь друг за друга в тщетной попытке удержать равновесие.

— Бл… Мл… Уыг!

— Аыы… Уыы…

Третий, приземистый, почти кубический медведик, покрытый густой коричнево-золотой шерстью, был затянут в оранжевую ткань, и носил широкий плетёный пояс из кожи. Брезгливо наблюдая за шатающими оппонентами, он шевелил короткими пальцами, с которых обильно сыпались искры, и угрожающе ворчал.

— Моя ваши души вынимать за репки, и в уши засовывать! — местный шаман был не на шутку зол. — Лучший бочка фигули разбить два пьяный кусок драконий помёт! Вы должны мне деньга!

— Да хрен ты с них получишь, Два Куста, — донеслось из скопившегося народа, — они ж последнее пропили, и лыка не вяжут!

— Тогда моя вязать их язык земля, — пыхнул искрами Два Куста, — и срать на их могил!

Один из магов, икнув, выпустил язык пламени из-под тоги, опалив остатки бочки…

— Какие странные люди, — Ханна, проталкиваясь сквозь толпу, попутно вывихнула запястья нескольким воришкам. — Но способности потрясающие!

— Хм… Разве же это способности… — грустно заметил Маттершанц, следуя в кильватере судьи, и вздохнул.

Следуя чутью Марка, они шли по заполненным людьми и чужими улицам, лишь однажды задержавшись, чтобы пропустить длинную колонну разнообразно вооружённых всадников с сумрачными лицами, следовавших за штандартом, изображавшим медведя, топчущего дракона. Всадники двигались в почти полной тишине, только звенели кольца доспехов и стучали копыта рослых коней, высекавших искры из мостовой, провожаемые летящим по толпе шепотком: «Наёмники, наёмники… Драконов воевать едут… Сволочи… Задрали…»

Кто кого задрал, осталось непонятным, но уточнять никто не решил.

Следующая сцена, наблюдаемая на большой площади, позабавила Марка сотоварищи, и заставила некоторых из них задуматься…

Под громкие, ритмичные и тягучие, но мелодичные звуки гигантских волынок, на которых прыгали по десятку медведиков, и аккомпанемент барабанов, и каких-то непонятных инструментов, звучанием напоминавшими бас-гитары, на широком пространстве, замощённом ровными квадратными плитками, танцевали несколько сотен аборигенов.