Тот извлёк из ножен меч Силы, гневно бросил назад. Оба видели, что он рассержен, но держит себя в руках. А когда заговорил, то так, словно каждое слово вытягивали из него клещами.

— Я не имею дел с колдовством. Но я всё же связан клятвой, — он горящими глазами посмотрел на Тирту, — хотя ты и отрицаешь это. Однако мальчик прав: клятву не дают вполовину. Чего ты от меня хочешь?

Девушка не испытывала радости. Он явно считал, что Тирта вынудила его ответить так, и тем самым он может сделать задуманное ещё более опасным. Их воли должны слиться воедино, иначе в щель просочится Тьма и направит их одну против другой. Тирта наклонилась вперёд, взяла в пальцы горстку пыли. Смотрела она на фальконера, а не на свою руку. И увидела, как сузились его глаза.

— Мы договорились о двадцати днях. Но я объявляю, что удовлетворена, что ты выполнил свои обязательства и наш договор закончился, как… — она подняла руку в воздух, приготовившись бросить пыль.

Но воин среагировал быстрее. Пальцы его сомкнулись на запястье девушки и сжали так крепко, что она не смогла выпустить пыль и тем самым разорвать договор. И не только от костра его лицо казалось покрасневшим. Глаза его пылали гневом.

— Я сказал: «двадцать дней», и двадцать дней буду исполнять свой долг, свою клятву щита.

— Это обязательно делать добровольно, — Тирте не нравилась эта борьба, она была ей не нужна. Пусть уезжает и освободится от неё и её колдовства. — Потому что даже если мысленно сдержишься, будешь действовать не по своей воле, одна мысль эта откроет дверь. Не знаю, что мне угрожает, только дорога опасна. Я словно въезжаю безоружной во вражеский лагерь. Помощь — нужно — оказывать — ДОБРОВОЛЬНО.

Он выпустил её руку и вернулся на своё место.

— Ты лучше знаешь, что тебе нужно, — промолвил он спокойно. — Я помогу тебе. Чего ты от нас хочешь?

— Я снова оставлю свое тело, — Тирта заговорила медленно и чётко. — Может быть, та Сила, которой владеете вы с пернатым братом и которая есть и у Алона, сможет последовать за мной и охранять дорогу моего возвращения, чтобы никто, никакая чуждая воля не смогла превратить меня в свой инструмент или оружие.

— Хорошо, — он чуть повернул голову и испустил негромкий свист, которым подзывал сокола. Птица села ему на руку.

— Не знаю, от кого вы будете меня охранять, — продолжала девушка. — Не знаю даже, возможно ли это. Но сосредоточьте свои мысли на моём успехе, помогайте достичь его. Я ищу путь к Дому Ястреба. Помните это название и моё желание, чтобы я в видении могла перемещаться быстро и уверенно, — она слегка подняла руку. — Это всё, чего я прошу, потому что не знаю, что ещё нас связывает.

— Иди, мы последуем за тобой, — и обещание это дал не фальконер, а мальчик.

Тирта достала из сумки мешочек с травами и бросила порошок в огонь. Она увидела, как фальконер обнажил своё оружие Силы, вонзил лезвие в землю перед собой. Девушка наклонилась вперёд и глубоко вдохнула дым с сильным и приятным запахом пряностей.

На этот раз она не погрузилась в темноту. Напротив, её охватило голубое сияние, такое яркое, что она едва не отступила, но тут до неё донеслись тепло и Сила и привлекли к себе. И она пошла решительно и целеустремлённо, словно по дороге в Эсткарпе.

Свет сопровождал ее. Подняв голову, девушка увидела невдалеке сияющий голубой шар (шар с рукояти меча?), вращающийся в этом необычном пространстве. Но вот свет начал слабеть, она вновь попала в полосу серости.

Хотя Тирта не чувствовала, как ноги касаются почвы, она двигалась по поверхности, на вид такой же прочной и реальной, как их путь через горы. С одной стороны темнела полоса деревьев, с другой — голые скалы, по которым проходила отчётливая чёрная полоса. Тирта поняла, что должна запомнить эту примету.

Стена с полосой пошла вниз, горы остались позади. Исчезла и отчётливая чёрная полоса; теперь девушка двигалась просто вдоль хребта.

Дом Ястреба… Она велела фальконеру и мальчику постоянно держать это слово в голове, и сама теперь так и делала. Пока она боялась только одного — что повторится её старый сон и она не узнает дороги, но сразу окажется внутри самой крепости, чтобы в который раз стать свидетельницей последнего акта трагедии.

Тирта оставляет холмы позади. Впереди и справа от неё открылась равнина. Слева деревья собрались в густой лес. Очень густой, и Тирте кажется, что пройти через него невозможно. Повернув голову в ту сторону, она замечает движение, беглое, вкрадчивое, но постоянное. Под защитой густых зарослей кто–то мелькает с такой же скоростью, как и она, шпионит за ней.

Время от времени она замечает бледную серость, но отчётливых очертаний не видит. Это нечто легко скользит вперёд, деревья и кусты ему не помеха. Тирта предпочла бы держаться луговины, но её тянет к лесу, вопреки мрачным предчувствиям.

И всё время за ней продолжается наблюдение. Девушка чувствует злобную угрозу, но она нарочно не пытается узнать больше. Все её воля сосредоточена на том, чтобы достичь Дома Ястреба.

И всё же она слегка поворачивает голову и смотрит на лес. Ближе подлесок уже не кажется таким густым. Едва заметные следы говорят, что когда–то здесь проходила дорога, с тех пор давно заросшая. Тот, кто скрывается в лесу неподалёку, не встречает её, а напротив, продолжает скользить в кустах чуть в стороне.