– Люстра, - сказали мы в унисон и разразились смехом.

– Так неловко! Мы же должны были вести себя, как туристы, - сказала я, когда, наконец, смогла перевести дыхание.
– Что мы будем делать дальше, жаловаться на то, какой город грязный?

– И как много людей.

– И все такие грубые.

– Как можно выносить весь этот шум?

– И преступность.

– Пошли на вершину Эмпайр-стейт-билдинг и сбросимся оттуда.

Обеденный зал Сардис был красивый, с бордовыми стенами и маленькими жёлтыми тонированными лампами на столиках, но меню было настолько экстравагантно дорогим, а количество народа устрашающим, что мы нашли два стула в баре для курящих. Бармен, одетый в рубашку от смокинга, галстук-бабочку и тёмно-красный пиджак, который сочетался со стенами, подошёл к нам сразу же и застыл, торжественно ожидая заказа. Я странно оробела и стала косноязычной в его присутствии.

– Я... эм... дайте подумать...
– я была подавлена количеством тускло освещённых булок ликёра, расставленных, как цветные солдаты, ожидающие приказа позади бара, и у меня в голове было абсолютно пусто.

– Эм, э...

– Можно я?
– наконец, спросил Дэн, мягко положив свою руку на мою.

– Прошу, - сказала я с облегчением.

Он прочистил горло.

– Дама будет Сайдкар, а мне, пожалуйста, джин мартини, грязный, встряхнуть, но не смешивать, - бармен уважительно кивнул, затем ускользнул прочь, а я захлопала в ладоши в знак признательности.

– Молодец!
– сказала я.
– Извини... я запаниковала. Может быть, галстук-бабочка во всём виноват. Кажется, он впечатлён нашим выбором, как думаешь?

– Думаю, мы победили его, да, - сказал Дэн с ухмылкой.

– Я понятия не имею, что ты заказал, но по какой-то странной причине мне комфортно, когда официант на моей стороне. Спасибо.

– Всегда пожалуйста, Фрэн.

Я была рада видеть, что Дэн улыбается, но тут же ощутила укол совести, поскольку позволила Дэну в своей джентельменской манере сделать за меня заказ, как будто мы на свидании. Позвони, когда передумаешь. Я потрясла головой, прогоняя воспоминания.

– Ты видел старую деревянную телефонную будку у входа?
– спросила я, и он кивнул.

– С пепельницами, встроенными в кожаные сидения, - добавил он.

– И складной стеклянной дверью для уединения?

– Вот такими они все должны быть. Местом, где можно вести долгие уютные разговоры.

– Или долгие ужасные разговоры с напитками и сигаретами для поддержки, - согласилась я беспечно.

– В телефонных будках ещё были закрывающиеся двери, когда я впервые приехал в Нью-Йорк с семьёй, - сказал он мне.
– В Лондоне есть куча будок с сидениями.

– Они такие красивые. Такие великолепно красные.

– Ты была в Лондоне?

– Нет. Видела только на картинках.

– Ты бы их полюбила.

– Не сомневаюсь.

– Нам нужно поехать.

Я подмигнула ему.

– Да?

– Что? Э, я имел в виду, тебе нужно поехать. Однажды, - сказал Дэн, и его лицо покраснело.

– Чтобы увидеть телефонные будки, - добавил он несколько неуклюже.
– Извини. Сила привычки. Я только недавно перестал быть частью "мы". Эверетт бросила меня.

– О, Дэн, мне так жаль, - начала я, но тут прибыли наши напитки, и Дэн отмахнулся.

– Ещё будет время поговорить об этом. Давай сначала выпьем, - он поднял бокал и показал жестом мне сделать то же самое. Казалось, он не мог подобрать подходящий тост, но потом его лицо озарилось.
– За театр!

– За театр!
– согласилась я, и его бокал слегка стукнулся с моим. Мне хотелось расспросить Дэна об Эверетт, и о том, что случилось, но Сайдкар, который он мне заказал, оказался сладким и крепким, и его золотистый густой вкус смыл мои вопросы. Коктейль пился легко, поэтому спустя время, мы заказали ещё по одному, хотя в этот раз Дэн заказал Шотландское виски со льдом.

– Попробуй, - сказал он, подвинув свой бокал ко мне, когда принесли напитки.
– Его нужно пить маленькими глотками.

Я осторожно наклонила бокал и попыталась сделать малюсенький глоток, но даже так, он обжёг горло, и я не смогла удержаться от кашля.

– Как ты можешь это пить?
– спросила я, высунув язык и драматически растирая грудь.

– Мой отец научил нас ещё в юности, - сказал Дэн зловеще. Затем глубоко вздохнул и нахмурился, покачивая лёд в бокале.

– И, - сказал он, спустя мгновение.
– Мой сценарий получил отказ на том фестивале.

– Ты шутишь... как такое могло случиться?
– спросила я, и в правду шокированная. Все те ночи, которые он провёл за столом в гостиной за написанием, все усилия, которые он приложил. Мне казалось невозможным, чтобы Дэн потерпел поражение в чём-либо.

– Эверетт сказала, что то, что мою работу не взяли на фестиваль, не имеет ничего общего с её решением, но думаю, это была её последняя надежда.

– Надежда на что?
– спросила я осторожно.

– Ну, знаешь, что я стану, словно узаконенным. Иначе, то, что я делаю для неё своего рода глупость. Пустая трата времени, - Дэн одним глотком допил остатки виски и с силой поставил бокал на стойку.
– И знаешь, что самое страшное?