Мать опустила голову и с трудом сдержала слезы.

Отец подошел к палатке, ведя за собой детей. Глаза у них были все еще мокрые после перенесенных страданий. Они шли притихшие и чистенькие. Нос Уинфилда уже не лупился от загара.

— Вот, — сказал отец. — Грязь соскреб и заодно еще два слоя кожи. Чуть не отшлепал, не желают смирно стоять — и только.

Мать оглядела их.

— Вон какие стали хорошенькие, — сказала она. — Ешьте лепешки с подливкой. Надо убрать поскорее и здесь и в палатке.

Отец поставил тарелки для детей и для себя.

— Куда же все-таки Том устроился?

— Не знаю.

— Если он нашел работу, значит, мы тоже найдем.

Эл, оживленный, подошел к костру.

— Вот это лагерь! — Он взял лепешку и налил себе кофе. — Знаете, чем тут один малый занимается? Мастерит прицеп. Вон там, за теми палатками. В прицепе у него и кровать и печка будет — все как полагается. Вот это я понимаю — жизнь! Остановился, где хочешь, и живи себе поживай.

Мать сказала:

— А в настоящем домике все-таки лучше. Как только у нас все наладится, надо сразу же подыскать себе домик.

Отец сказал:

— Эл, кончишь завтракать, поедем искать работу — ты, я и дядя Джон.

— Ладно, — сказал Эл. — Я бы хотел устроиться где-нибудь в гараже. Мне больше ничего не надо. И еще подыскать бы себе старый «фордик». Выкрашу его желтой краской и буду везде разъезжать. Видел тут хорошенькую девочку. Перемигнулся с ней. Хорошенькая, просто картинка!

Отец строго сказал:

— Ты сначала устройся на работу, а потом уж повесничай.

Дядя Джон вышел из уборной и медленно зашагал к палатке. Мать взглянула на него и нахмурилась.

— Ты не помылся… — начала она и вдруг увидела, что он совсем больной, слабый, грустный. — Пойди в палатку, полежи там, — сказала она. — Ты нездоров.

Дядя Джон покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Я согрешил, а это наказание за мои грехи. — Он присел на корточки и налил себе кружку кофе.

Мать сняла со сковороды последние лепешки. Она сказала небрежным тоном:

— Заходил управляющий лагерем, посидел немного, выпил кофе.

Отец медленно поднял на нее глаза:

— А что ему здесь понадобилось?

— Просто так, пришел поговорить, — жеманно сказала мать. — Посидел немножко, выпил кофе. Говорит, как вкусно пахнет, такой кофе не часто приходится пить.

— А что ему нужно было? — допытывался отец.

— Ничего не нужно. Пришел узнать, как мы устроились.

— Что-то не верится, — сказал отец. — Должно быть, явился все вынюхать, выведать.

— Неправда! — сердито крикнула мать. — Я сразу разберу, кто за этим приходит.

Отец выплеснул кофейную гущу из кружки.

— Ты брось эту привычку, — сказала мать. — Смотри, какая здесь чистота.

— Пожалуй, такую чистоту наведут, что и жить нельзя будет, проворчал отец. — Кончай, Эл. Поедем искать работу.

Эл вытер рот ладонью.

— Я готов, — сказал он.

Отец повернулся к дяде Джону:

— Ты поедешь?

— Поеду.

— Тебе нездоровится.

— Нездоровится, но все равно поеду.

Эл залез в кабину.

— Надо взять горючего. — Он завел мотор. Отец и дядя Джон сели рядом с ним, и грузовик покатился по широкому проходу между палатками.

Мать проводила их глазами, потом взяла ведро и пошла с ним к прачечной. Она налила горячей воды и вернулась обратно. И когда Роза Сарона подошла к палатке, мать уже мыла посуду в ведре.

— Вон твой завтрак, на тарелке, — сказала мать и пристально посмотрела на Розу Сарона. Волосы у Розы были мокрые и гладко причесанные, лицо чистое, розовое. Она была в платье — белые цветочки по синему полю. На ногах туфли на высоких каблуках, купленные еще к свадьбе. Она покраснела, увидев, что мать смотрит на нее.

— Ты помылась? — спросила мать.

Роза Сарона заговорила с хрипотцой в голосе:

— Я там стою, вдруг приходит какая-то женщина, стала мыться. Знаешь, как это надо делать? Зайдешь в такое помещение, вроде маленького стойла, повернешь кран, там их два, польется вода, какая хочешь — горячая, холодная… Я тоже так сделала.

— И я сейчас пойду! — крикнула мать. — Вот уберусь и пойду. Ты мне покажешь, как надо делать.

— Я каждый день буду мыться, — продолжала Роза Сарона. — А эта женщина… она посмотрела на меня, увидела, что я беременная, и знаешь, что сказала? Сказала, что сюда каждую неделю приходит няня. Я обязательно к ней схожу, пусть расскажет мне, что надо делать, чтобы ребенок был здоровый. К ней все женщины ходят. И я тоже пойду. — Она просто захлебывалась. — И знаешь, еще что? На прошлой неделе здесь одна родила, и весь лагерь это праздновал, нанесли маленькому подарков — белья и… и даже колясочку плетеную. Она, правда, не новая, но ее покрасили розовой краской, и стала будто только что из магазина. Дали ребеночку имя, торт спекли. О господи! — И, вздохнув всей грудью, она умолкла.