– Ты гений, Сир. Теперь каждый вояка из тех, что разумом попроще, будет чувствовать карьерный рост - ведь при должном старании какая-нибудь висюлька на грудь или повышение в звании будут идти постоянно. На моральном состоянии войск это должно хорошо сказаться.

Так оно и вышло - реформа прошла торожественно, пышно, а сразу после неё - награждения. Награждали торжественно - в присутствии большого скопления зевак, на площадях городов. Да-да, награждения проходили в разных городах, чтобы те почувствовали свою сопричастность. Перечисление заслуг и достоинств награждённых, какие-то привилегии, полагающиеся к награде... Что военные, что гражданские были в восторге - зрелища здесь любили.

Наиболее восторженный образ мыслей был у недавних врагов - пехоте и артиллерии бывших владетелей Мекленбурга. После победы они практически автоматически влились в войско победителя. Не все - многие были завербованы насильно и даже не являлись гражданами Мекленбурга. Желающих Рюген безоговорочно отпускал, но добрая половина пехотинцев решила продолжить службу. А что? Условия службы он предлагал весьма неплохие, да и льготы...

А вот с мекленбургским дворянством вышло не очень. Во время сражения кавалерию вырубили почти начисто и теперь Грифичу предстояло весьма неприятное дело - выселение вдов и сирот.

Звучит погано, но на деле ещё поганей - родственники погибших автоматически становились оппозицией. Пусть здесь привыкли терять близких и если бы потери составили привычные для Европы десять-двадцать процентов, то ещё ничего. Выжившие частично перешли на службу, частично засели бы в поместьях, но особых проблем не возникло бы. Да, появились бы маленькие, 'местечковые' оппозиции, но дальше разговоров ничего не пошло - хотя бы потому, что помешали более благополучные соседи. Теперь же оппозицией становились ВСЕ дворянские семьи, потерявшие близких родственников. Близких - значит сыновей, отцов, племянников. На более дальние связи родственные чувства распространялись значительно более слабо...

И что делать с этими оппозиционерами? Делать вид, что ничего не было и дать им 'созреть'? Всё равно кровью закончится... На службу допускать их теперь просто опасно - предадут. Не каждый, разумеется, но ведь их много - и 'сироты' будут 'подогревать' друг-друга... В результате дело кончится серией мятежей и попыток переворотов или же придётся создавать специальную спецслужбу только для 'сирот'. А ведь всего-то - разъярённые юнкера Померании отомстили юнкерам Мекленбурга, разорявшим их поместья... Неудачное стечение обстоятельств.

Вообще, с 'Битвой за Мекленбург' было много... интересного. С одной стороны - безоговорочная победа над не самой слабой армией, да ещё с весьма умеренными потерями с его стороны. С другой... в Европе было не принято начисто уничтожать противника и после уничтожения доброй половины мекленбургского дворянства, включая вельмож, отношения к Грифичу было опасливым... Померанские же драгуны получили сомнительную славу редкостных отморозков. Правда, в профессионализме тоже никто не сомневался - в такой битве потерять меньше сотни убитых, это знаете ли...

Теперь, по расчетам самого Рюгена и его 'генштаба', в предстоящих конфликтах противник будет биться либо очень опасливо, стремясь удрать при первой же оказии, либо стоять насмерть, опасаясь резни.

Ну и раз уж всё равно придётся идти на конфликт с частью мекленбургского дворянства и получить в итоге несколько сотен семей 'кровников', то Грифич решил идти до конца...

– Суды, - коротко обозначил он идею Свите, - начать проверку документов на владения у семей погибших.

– Сир, но мало у кого они сохранились, - начал было Юрген, но тут же умолк и задумался.

– Ясно..., - протянул Август, - нет документов, можно будет начать суд. А там либо обвинение в мошенничестве - незаконно землю держали, либо просто выселение, а кто-то и дворянства может лишится.

– Верно. Я тут документы кое-какие посмотрел, так многие семьи держат не просто поместья, а феоды******.

Юрген хохотнул:

– Вот тут они со своим Средневековьем и вляпались!

Так оно и вышло - добрая половина дворянских семей жила не в поместьях, а в феодах, да и у остальных были проблемы с документами. Нужно сказать, что администрация нового правителя не слишком зверствовала и не выселяла всех подряд. Прежде всего проводился осторожный агентурный опрос окружения потенциальных наследников: выяснялись родственные связи с погибшим и степень дружбы, отношение к новому герцогу...

К примеру - из поместья не выселялись престарелые родители, если им некуда было ехать. В таком случае они оставались доживать свой век в усадьбе, но числились уже управляющими. Усадьбу могли оставить в семье, если наследовал кто-то, кто был в неважных отношениях с погибшим - если этот 'кто-то' успевал додуматься прибыть ко двору Рюгена с изъявлениями покорности. И кстати, 'раскулачивание' проходило строго по закону. Никаких там 'я так решил' не было. Вот помиловать - да...

В общем, выходило не так уж и страшно - гарантированному 'раскулачиванию' подлежало процентов десять дворянских семей, ещё столько же - возможно. Ну и самое приятное - часть поместий/феодов осталась без наследников. Точнее говоря, наследники-то были, но либо сами принадлежали к числу неблагонадёжных, либо были вовсе уж дальними родичами. В таком случае, если это был именно феод, проблем вообще не возникало и усадьба отходила в казну. Какую-то часть принц 'отложил' - для будущих бастардов, для награждений отличившихся или как часть личных владений. Ну а остальные...