Невольно проследив за ее взглядом, я заметила ту пышную клумбу из живых бело-зеленых роз и витиеватых плющей, которую вчера так долго и вдохновенно составлял Антон…

Вот ОНО! Решение уравнения с ненайденной короной! И как мне в голову не пришло это раньше!..

… К 20–00 суета достигла апогея… Мне пришлось почти силой утащить в подсобку подругу, где, в сговоре с Антоном, я приготовила не только платье и шпильки для прически, но и горячий бутерброд и большой стакан сладкого кофе с молоком.

В кураже и управленческом "экстазе" КакАнька пыталась "глотнуть", "укусить" и убежать встречать подъехавших музыкантов, но я закрыла дверь перед ее носом:

– Сядь!

– Олеська, но они только что мне позвонили, что подъезжают, надо встретить.

– Надо? Значит встретим, – спокойно и внушительно сказала я, – Ты что, боишься, что они двором ошибутся???

– Ну что ты, – на миг блеснула ее знаменитая усмешка.

– И я о том же, – хлопнула я ее по плечам, заставляя плюхнуться в кресло, – ты все успела, за всем проследила. Остались детали, с которыми ошибиться уже невозможно. Ты справилась. Теперь дело за гостями, которых необходимо встречать «красиво». Согласна?

– Еще бы! – серьезно прочавкала КакАнька, сочно прихлебывая кофе.

– Значит, сидишь и кушаешь, по возможности молча, отвечая только на самые важные звонки. А я, тем временем, постараюсь придать тебе соответствующий мероприятию вид.

– Действуй, сестра! – провозгласила КакАнька, все с тем же энтузиазмом уничтожая бутерброд.

…К 20–45, когда звонок Моего Любимого Заказчика возвестил о начале финальной части нашей операции, КакАнька уже влезала в платье с готовой прической «а ля королева фей», увенчанной венком из живых роз и, благодаря моим проискам, все еще не видела себя в зеркало. Если честно, то так бы и вытолкнула ее, не допустив самолюбования, чтобы искреннее восхищение «толпы» имеле больший терапевтический эффект на ее сникшее в несчастье эго… Но этот «метод» еще не опробован «доктором Ветровой», а потому вывела-таки ее в большой зал, чтобы знала наверняка – сомневаться не стоит.

На какое-то мгновение Анна Аркадьевна замерла и даже недоуменно вскинула брови:

– Цветы? Я что теперь – ходячий манекен из витрины?

– По-моему, ты весьма аппетитная королева своего бала! Просто меня осенило, что цветы сегодня подойдут гораздо больше короны со стекляшками.

КакАнька еще немного молча постояла, буравя взглядом свое отражение… Блеснули слезы? Она повернулась ко мне:

– Спасибо, Лисенок…

– Не смей! – завопила я нарочно истерично и громко, чтобы сбить с нее мелодраматичный настрой., – Макияж не должен пострадать, а гости уже собираются! Некогда начинать заново.

Она невесело ухмыльнулась:

– Действительно, некогда. Ну я пошла. Догоняй, когда сама переоденешься, – бросила она напоследок и, ловко подхватив воздушный подол, исчезла за дверью.

Бросившись за ней, я успела увидеть, как первым из толпы к ней подлетел ослепительно элегантный мужчина в белом льняном костюме с тугим букетом бледно-кремовых роз. Вы скажите – банально! И я бы так сказала, но только, черт возьми, почему-то всегда «работает» безотказно!.. Я видела, как КакАнька чуть пошатнулась, а Кирилл ее ловко подхватил под руку; как она грациозно опустила венценосную голову, чтобы окунуть лицо в душистую свежесть букета, и с благодарной улыбкой подставила неожиданному поклоннику воздух рядом со свеженапудренной щечкой, и не отпустила его локоть.

Я – мастер «отмстительного жанра»?

То ли еще будет. Не в силах отказаться от возможности все увидеть в режиме «он-лайн», я скорее смешалась с толпой, не выпуская из поля зрения вновь образованную пару…

А вот уже и подвески Веры сверкают в лучах закатного солнца, а рядом – он. Отдаю и ему должное – лицо как из гранита. Верунчик дергает его за рукав, призывая, судя по жестам, оценить достоинства лучезарной хозяйки праздника. В некоей точке пересечения две эти пары сталкиваются лицом к лицу – и вот ведь парадокс несовершенства мира – те, что только что встретились, выглядят счастливыми, а те, кто (как мы знаем) собираются вступить в законный брак – оптимизма и зависти не вызывают.