– Начинайте. Только не переусердствуйте. Я пока отдохну. Если он захочет говорить, зовите меня, если даже я засну.

Тот, что с автоматом – у него была короткая бородка и белые от ненависти глаза, – вежливо поклонился.

– Слушаюсь, эфенди.

Двое подошли к столу, за которым был прикован американец. Тот, что был с ведрами, поставил их на стол, и они издали глухой стук, от которого американец вздрогнул. Второй схватил пленника за волосы и потянул назад, словно желая открыть горло и перерезать его ножом. Американец тяжело задышал, но боевик только смачно плюнул ему в лицо.

– Это тебе за наших в Гуантанамо.

Второй достал моток ткани, отмотал от него сколько-то и обхватил тканью рот американца. Церэушник, поняв, что ему предстоит, попытался завопить, но ткань помешала ему это сделать.

Пытка водой – обычная пытка для армии Соединенных Штатов Америки, она признается приемлемой при необходимости получения информации. Каждый, кто проходит отборочный курс в спецназе, тоже должен подвергнуться пыткам, чтобы понять, что это такое, и узнать предел своей устойчивости. Основная пытка здесь – это тоже пытка водой. Иракские спецслужбы и мы широко применяем ее здесь. Арабы – за редким исключением – не умеют плавать, и вода в легких вызывает у них неконтролируемую панику. Еще одним достоинством пытки является ее простота: все, что нужно, – это ведро воды и тряпка.

Суть пытки заключается в следующем – на рот и нос повязывается тряпка, после чего голова пытуемого фиксируется и на лицо тонкой струйкой льется вода. Нормальной реакцией человека является выплюнуть воду, но тряпка не дает этого сделать, и вся вода попадает в желудок или в легкие. А вода в легких вызывает сильную боль и панику. Для неподготовленного человека двух-трех литров достаточно, чтобы заговорить. Самые стойкие обычно выдерживают ведро-полтора. Но говорить начинают все.

Американец лопнул почти сразу. Хватило одного ковша и еще немного.

Да, он Реймонд Энтони Обан. Да, он работает в Лэнгли помощником директора Национальной разведки.

Да, он приехал причинять вред народу Ирака. Да, он американский шпион и приехал, чтобы шпионить против Ирака.

Да, у него была цель организовать бандитские нападения в центре Багдада, в том числе и на конференцию глав государств. Да, для этого он должен был использовать контакты ЦРУ в бандитской и террористической среде – в том числе с отрядами «Аль-Каиды» в Ираке и Фронтом Аль-Нусры (Фронтом Призыва). Да, конечной целью всего этого является убийство глав государств, в том числе президентов России и Ирака во время встречи.

Да, у них уже есть люди в Ираке, чтобы организовать это нападение. И он приехал для того, чтобы координировать работу с ними.

Рей Обан, помощник директора Национальной разведки США, сидел прикованным к стулу где-то в Ираке, в грязной и мрачной темнице, и думал, что будет дальше.

Он понимал, что потерял контроль над собой, – ощущение воды в легких было самым страшным из всех, которое он переживал в жизни. В восемь лет он едва не утонул в бассейне и с тех пор страшно боялся воды. Она изменчива, не дает опоры и поглощает тебя целиком. Его учили, как выдерживать длительные допросы, в том числе с применением насилия. Эта техника была отработана американскими летчиками во вьетнамском плену – знаменитый Ханой Хилтон, спецтюрьма особого режима. Если тебе невмоготу терпеть, дай кусочек информации, но самый маленький, какой только возможно. Тем самым ты выиграешь немного отдыха и придешь в себя. Потом, как только тебе снова станет невмоготу, еще. Потом еще.

Он купил себе время, но купил его дорогой ценой. Выболтал много, но почти ничего ценного. Главное – он не назвал ни одного имени. Он не все их знал, но и те, что знал, – не сдал. Пока. Русский немного поспит, послушает запись и поймет это. Он вернется и набросится на него, вырывая остатки его правды.

И все-таки кое-что опасное он сказал. Настолько опасное, что, может, и сам русский не поймет, насколько это опасно. Но может быть, что и поймет.

Он поднял голову. За стальной дверью шел разговор, причем громко.

– Как этот неверный?

– Он все рассказал, Хаким-паша. Русский пошел отдохнуть.

В голосе охранника слышалось торжество.

– Эта свинья раскололась тут же. Русский правильно сказал – внутри они слабые. Наши в Гуантанамо намного крепче.

– Я хочу его видеть.

Хрипловатый, начальственный голос. Голос второго грубый, но в то же время извиняющийся.

– Русский сказал никого к нему не пускать, Хаким-паша.

– А я тебе не командир?!

– Но Хаким-паша…

– Клянусь Аллахом, ты будешь сидеть в карцере и будешь сидеть там очень долго, если не будешь мне повиноваться. Открывай!

– Слушаюсь, Хаким-паша.

Хруст замка. Лязг засова.

– Он привязан Хаким-паша.

– Клянусь Аллахом, ты слишком много болтаешь. Если бы он и не был привязан, смог бы мне навредить этот слизняк?

– Конечно, нет, Хаким-паша.

В глазах после пытки плавали какие-то круги. Он с трудом различил двоих – одного, в черной куртке, с короткой окладистой бородой, и другого – в некоем подобии военной формы с автоматом и разгрузкой.