В ее тихом и мягком голосе чувствовалось столько невысказанной нежности, что он убеждался — Заира от него ни за что не отступится. И все-таки, считал Махар, нужно уговорить, убедить Асхата в том, что ничего плохого он о них, Аргудановых, не думал. Да и как мог Махар осуждать семью, с которой хочет породниться, чего ради будет против себя настраивать старшего брата девушки, которую любит?!

Кто же их норовит поссорить? Вот и теперь кто-то, очевидно, предупредил Асхата об их встрече, и он выбежал из дому как угорелый. Подлетел разъяренный, как зверь, выпущенный из клетки.

— Убирайся домой! — толкнул он сестру.

— Асхат, прошу тебя! — Она попыталась заступиться за Махара, стать между ним и братом. — Не надо, пожалуйста.

— Кому говорю — убирайся! — зло прикрикнул на нее Асхат. — У нас мужской разговор.

Заира, горько плача и вздрагивая, поспешила домой.

— А тебя я уже предупреждал. — Асхат стал закатывать рукава рубашки, грозно обнажая крепкие, густо заросшие черными волосами руки. — Но ты не понял. Упрямо нарываешься на скандал. А наглых ставят на место.

Махар отступил: драться со старшим братом любимой девушки он не собирался. Если тот не соображает, что делает, то кто-то из них двоих должен быть благоразумнее.

— Ну что ты пятишься? — с ненавистью глядел на противника Асхат. — Если ты мужчина, умей за себя постоять. На Кавказе живешь.

— Да что ты, на самом деле?! Перестань! И моему терпению наступит конец. — Махар еще надеялся решить конфликт миром, не воспринимал всерьез угрозы Аргуданова. — Давай миром все кончим. — И двинулся ему навстречу, намереваясь пожать его руку.

Асхат — левша, левой и нанес удар. Махар отлетел на метр-полтора и ударился затылком о каменный забор. Морщась от нестерпимой боли, слабея, он сполз вниз. Однако, когда к нему приблизился Асхат, встрепенулся, как после сна, схватил его за ногу и резко, по-борцовски рванул на себя что было силы.

Асхат, не ожидавший такого приема от поверженного, потерял равновесие и рухнул на пыльную тропу.

— У-у, шакал! — взревел он и стал отбиваться ногой, норовя угодить Махару в грудь.

В это время послышался топот бегущих людей; Махар повернулся в их сторону и — получил тяжелый удар в челюсть…

Сидя на земле, он нащупал рукой увесистый камень.

— Убивают! Убивают! — орала детвора, будто торопила людей к драчунам.

— Эй, вы что — спятили?! — Саша Прохоров, это был он, больно сдавил Махару руку, вырвал камень. — Перестаньте! Озверели, что ли?

Вскоре подбежали милиционеры.

— Что здесь происходит? — грозно вопросил Тариэл Хачури.

Асхат опустил голову, победный блеск в его глазах тотчас погас. Молчал, опустив голову, и Махар.

— Вас я спрашиваю? — повысил голос начальник отделения милиции. — Деретесь? Да? Нашли подходящее время. Родина в опасности, а вам наплевать, так? — Тариэл задержал суровый взгляд на Асхате. — Кто зачинщик? Ты? Или ты? — Один и второй точно набрали в рот воды. — Вас я спрашиваю? Значит, оба начинали, так? Хорошо. Кто видел? — Детвора сразу же отступила. — Из-за чего подрались, кто знает? Может быть, вы скажете?

Саша Прохоров отшатнулся.

— Я подоспел почти вместе с вами, — объяснил он, видимо не желая впутываться в такое дело.

— Ага, не видел, не знаю, моя хата с краю, — смерил его сердитым взглядом Тариэл и отвернулся. — Значит, никто ничего не видел? Убьют парни друг друга, как будто так и надо. Эх, вы! — стал он выговаривать. — Не-ет! Вы не просто драчуны или хулиганы. Нет! Вы — преступники. Самые настоящие враги. В трудную минуту, когда нужно сплотиться еще сильнее, вы затеяли мерзкую потасовку.

Хачури распорядился, чтобы драчунов отвели в отделение милиции. Мальчишки направились следом.

Никто не обратил внимания на довольно ухмыляющегося Азамата, который издали наблюдал за происшедшим.

Еще подростком Махар Зангиев дружил с сестрой Азамата — Чабахан. Мальчишка часто бывал у них дома — вместе ходили в школу, вместе возвращались. Это была конечно же наивная детская дружба, и Азамата забавляли и смешили столь трогательные их взаимоотношения: ну и ну — жених и невеста! Но вот, повзрослев, вроде бы надежный жених переметнулся к другой. Все чаще и чаще Азамат стал видеть Махара с кабардинкой.

«Ишь змееныш, покрасивей девчонку выбрал себе!» — злился на него Азамат.

А как-то застал он сестру плачущей: Чабахан всячески скрывала обиду, никогда не жаловалась, ни в чем не обвиняла Махара, а тут не удержалась от горьких слез. Азамат, конечно, постарался успокоить сестру.

— Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит, — так оценил он поступок Махара. — Нашла с кем дружбу водить. Не видишь, сколько сволочей развелось?! Довериться никому нельзя.

— Махар тут ни при чем. Просто мы…