Не ушли от заслуженной кары и матерые фашисты, организаторы кровавой расправы над молодогвардейцами – полковник Э. Ренатус, эсэсовцы О. Древитц, Э. Шредер, Я. Шульц и их пособники. Все они были обнаружены в лагерях немецких военнопленных. Что касается гауптвахтмейстера Зонса, то он поплатился за свои преступления еще раньше: артиллерийский снаряд настиг его в тот момент, когда он удирал из Красного Луча.

И только одного из главных палачей, верного фашистского пса, подлого убийцу Василия Подтынного долго не удавалось найти. Он исчез, словно в воду канул…

Где же укрывался Подтынный?

…В Красном Луче, куда примчался на взмыленных лошадях Подтынный, ему не удалось разыскать ни Гендемана, ни Зонса. В городе была паника. Немцы чувствовали себя сидящими на пороховой бочке, готовой вот-вот взорваться. Им было не до Подтынного.

И он, не задерживаясь, махнул дальше на запад. Гнал и гнал лошадей по проселочным дорогам, объезжая стороной города и крупные поселки, позволяя себе лишь коротенькие передышки в глухих лесах.

Но, как ни торопился Подтынный, лавина наступающих советских войск двигалась еще быстрее. И однажды, выскочив из густого перелеска, приютившего его на ночь, Подтынный увидел впереди себя большую колонну танков с красными звездами на башнях…

Несколько недель спустя в полевой военкомат, разместившийся в одном из недавно освобожденных райцентров Одесской области, пришел оборванный, заросший рыжей щетиной бородач. Обрадованно кинулся обнимать дежурного по военкомату, взволнованно сквозь слезы кричал:

– Братцы, родные! Свои… Год в фашистских застенках промучился, думал, каюк… Спасибо, братцы! Теперь я с вами до Берлина!

– Как фамилия? – спросил дежурный.

– Да фамилии, можно сказать, у меня нету… – сконфуженно проговорил бородач. – Кличка есть, а не фамилия… Подкидыш я, под забором меня нашли, по-украински значит под тыном. Вот и зовут меня Подтынным…

Подтынный все рассчитал и взвесил. Ему ничего не стоило назвать любую, первую попавшуюся фамилию – все равно никаких документов нет. Но в армии он мог случайно встретиться со знакомыми однополчанами, и тогда все сразу раскроется. Нет, фамилию менять нельзя. Но зато все остальное – год и место рождения, всю биографию – можно сочинить заново. Кто докажет, что просидевший год в лагере военнопленных Подтынный и заместитель начальника краснодонской полиции – одно и то же лицо? Фамилия? Так это и не фамилия вовсе, а кличка. Свидетели? А где они? Все, кто видел, как расправлялся Подтынный с молодогвардейцами, погибли. И потом кому придет в голову искать фашистского наймита, предателя Родины в действующей армии, на фронте? Затесаться в армию, перебиться как-нибудь, а там перетрется все, забудется…

Так рассуждал Подтынный, принимая решение пробраться в действующую армию. Ему удалось это сделать. Но пришла пора демобилизоваться, и он снова задумался: куда податься, где упрятаться понадежнее?

Сначала он поселился на Украине; потом перебрался в Казахстан; через полгода снова снялся, ища себе укромное пристанище…

Говорят, есть такой способ охоты на волка: место, где он устроил себе берлогу, окружают веревками, увешанными яркими флажками. Испуганный волк мечется во все стороны, натыкаясь на флажки, в ужасе бросается назад, носится по замкнутому кругу, пока, поняв, что выхода нет, не замирает где-то на месте. Тогда охотники его убивают…

Вот так кружил по всей стране и Подтынный. Всюду ему казалось, что его вот-вот накроют, разоблачат, и он в страхе кидался на новое место, чтобы через некоторое время снова бежать, прятаться, испуганно озираясь вокруг.

Наконец, устроившись скотником в одном из совхозов Сталинской области, он успокоился. Он надеялся, что время выветрило из нашей памяти совершенные им преступления, что о нем уже давно забыли…

Шестнадцать лет волк укрывался под овечьей шкурой. И все же настала пора – с него сорвали маску.

Один из работников управления государственной безопасности случайно встретил его фамилию в каких-то совхозных документах. Подтынный… Не тот ли?

С большим трудом удалось раздобыть фотокарточку бывшего лейтенанта В. Подтынного. Сличили ее с фотографией скотника. Тот же острый нос, те же тонкие губы, большие треугольные уши… Он!..

На предварительном следствии Подтынный долго юлил, старался запутать следы. Первые десять дней он упорно отрицал все предъявленные ему обвинения. Но слишком очевидны были факты – его опознали жители Краснодона, его участие в расправе над молодогвардейцами подтвердили бывшие полицаи, отбывающие ныне наказание за свои преступления. И Подтынный, наконец, заговорил. Он рассказал все, что знал…

23 февраля 1960 года выездная сессия Верховного Суда УССР в открытом судебном заседании слушала дело предателя Родины, палача и убийцы В. Подтынного.

Зал, в котором проходило заседание выездной сессии, не смог вместить всех желающих присутствовать на судебном процессе. Сотни трудящихся Луганска, представители партийных, советских, общественных организаций Донбасса пришли на этот суд. Из Краснодона приехали родные и близкие молодогвардейцев.

Подтынный вошел в зал бодро; прежде чем сесть на скамью подсудимых, окинул быстрым взглядом присутствующих. Тонкие губы его скривились в усмешке…