Зирани встала напротив ствола, в точности повторив мою стойку и действия. Правда рука у неё была в кожаной перчатке с металлическими вставками и заклёпками, а не оголена. Она закрыла глаза и в течение некоторого времени ровно и глубоко дышала. Затем она резко выбросила в ударе руку, огненно-рыжие пряди взметнулись вверх от мощного порыва ветра. Раздался треск, и ствол, заскрипев, переломился. Перебитое у основания дерево медленно, с хрустом ломающихся ветвей, повалилось на землю.

— Ха! Ну что я тебе говорил, а? — Талгас от удовольствия расхохотался. Я же от удивления просто не верил тому, что сейчас произошло на моих глазах. Да, нельзя было недооценивать принцессу.

Зирани повернулась к даркану, коротко поклонилась и произнесла: — Спасибо за урок, наставник. — Затем, как ни в чём ни бывало, уселась на прежнее место. Вот так, вот! Ни тени злорадства или насмешки в мою сторону за то, что превзошла меня. И на том спасибо.

— Продолжим? — спросил Талгас, намекая, что пора прекратить отдых.

— Погоди, у меня ещё остался вопрос.

— Ну что ещё?

— Я думал, что рокан один такой среди дарканов. А повстречал аж пятерых в прошлом бою.

— И не удивительно. Их в Райноре очень много.

— Они сказали, что почти созрели. Я отпустил четверых назад.

— Думаю, тебе всё же стоило их убить, а не отпускать, — произнесла Зирани.

— Согласен, — кивнул Талгас. — Но что поделать с таким болваном? Сам потом будешь с ними разбираться. Они теперь на твоей шее.

— Так что же они имели ввиду, говоря про созревание? — спросил я, пропустив мимо ушей ещё одну издёвку даркана.

Талгас окинул меня удовлетворённым взглядом, мол, молодец, не поддался, и ответил: — Чтобы это понять, тебе предстоит узнать, как рождаются дарканы.

— А это здесь причём? — удивился я.

— При том, что каждый даркан рождается маленьким роканом. Так что роканы, это дарканские дети.

— Такие огромные?! — воскликнул я от удивления.

— Такими они становятся по мере взросления и приобретают по ходу дела навыки и умения, которые в дальнейшем влияют на то, какими дарканами они станут.

— То есть, ты тоже был роканом?!

— Конечно. Правда, у роканов жизнь не сладкая. Пока они не повзрослеют и не уменьшаться до роста обычного даркана и не обретут более человеческий вид, они считаются низшими. И отношение к ним соответственное.

— В смысле?

— Они предоставлены сами себе. Правда, на первых трёх годах жизни, пока они растут, с ними занимаются дарканы-няньки. Готовят их к будущей жизни, свободной от всякой опеки, внимания и родительской любви.

— Но как же вы можете так поступать со своими детьми? Неужели вы их не любите?

— Судишь о дарканах, как человек? — Талгас усмехнулся. — Оно и понятно. Любим мы своих детей, только по своему. Поэтому и предоставляем их самим себе, не проявляя жалости. Да и зачем им жалость? Помнишь? Жалость для слабаков. А мы своих детей таковыми не считаем. Даже к отпрыскам королевской семьи относятся так же. Все они растут в равных условиях. Ибо любой даркан, показавший себя достаточно сильным и мудрым, может стать правителем Райнора.

Я был под впечатлением от услышанного. Никогда бы не подумал, что роканы — это ещё не повзрослевшие дарканы. И осознание того, что я убил двух детей, подействовало на меня угнетающе.

— Только не раскисай, — подбодрил меня Талгас, явно уловив ход моих мыслей, отразившихся у меня на лице. — Они выбрали атаковать, ты защищался и победил.

— Но это же ваши дети! — возразил я. — Неужели ты ничего не чувствуешь по отношению к ним?

— Мы, дарканы, воспитываемся иначе. А ты вновь судишь о нас, как человек. Даркан не будет сильным, если он не смог стать таким в период взросления. Слабых ждёт судьба прислуги, няньки, землепашца, скотовода, но уж никак не воина. Ну да хватит об этом.

— Ещё кое-что.

— Мы теряем время. Так что быстрее.

— Зи использовала магию тьмы на противниках. Но ни один даркан за нами так и не явился.

— Люди Калдана использовали энергию портала и призвали роканов. Потом ты позволил им уйти, что опустошило энергию перемещения между мирами. Так что у вас ещё есть один день, в течение которого вы можете, без опаски быть обнаруженными, использовать магию тьмы и практиковаться в ней. Ну а теперь встали и бегом!

С пленником удалось поговорить только на следующий день, когда Талгас отстал от меня на время. Держали его в солдатском лагере, разбитом недалеко от поселения, под охраной двух воинов в одной из палаток. Капитан Нохир, конечно же, успел его допросить, только, как я и думал, ни к каким результатом это не привело. Жнец смерти, так он себя называл — видимо ранг в иерархии Калдана, молчал и упирался так же, как и Минай, заверяя допрашивающих, что повелитель за ним придёт, и что он не станет его предавать, иначе его ждёт мучительная смерть.

Войдя в палатку, я сходу задал вопрос: — Ну, как? Будем говорить?

Тот состроил презрительную гримасу, затем, зло сплюнув мне под ноги, ответил: — Я им ничего не сказал, а главному врагу не скажу и подавно.

Сев на скамью напротив него, я удовлетворённо ухмыльнулся: — Похоже, у вас все такие. Упёртые, слепо преданные и без мозгов.

Пленник уставился на меня ненавидящими глазами.

— Ладно, может имя своё назовёшь?

— Оно тебе ничего не скажет. И ни к чему тебе его знатью.