В ходе дискуссии в Интернете психологов, работающих в сфере исследования и лечения психологических травм, один молодой психотерапевт прислал сообщение, в котором выражал своей энтузиазм, по поводу одного недавно ставшего модным метода психотерапии. Он не был подготовлен к реакции ученых-психологов, обрушивших на него поток ссылок на исследования, показывавшие, что эта психиатрическая новинка не была эффективной, а теория, на которой она была основана — просто была ложной. Их реакция вызвала у него сильный диссонанс: «Я потратил время, деньги, усилия на этот новый метод, я восхищался им, — думал он, — но известные ученые, которыми я восхищаюсь, заявили мне, что это чушь». Обычной рефлекторной стратегией уменьшения диссонанса будет не считаться с мнением ученых, «сидящих в своих башнях из слоновой кости и ничего не знающих о реальном мире». Вместо этого молодой человек в своем ответе продемонстрировал и объективность ученого, и проницательность клинициста — эта модель может быть полезна для всех нас.

«Спасибо за ваши мысли и комментарии по этой теме, несмотря на то, что мне сначала их было трудно принять», — написал он.

Он прочитал рекомендованные ими исследования и пришел к выводу, что он настолько увлекся новым подходом, что не уделил достаточно внимания исследованиям, которые его оценили и доказали его бесполезность. «Я использовал как подтверждение его полезности свою собственную практику, — признал он, — и моя увлеченность помешала мне мыслить критически. Это один из элементов научного подхода, изменять свое мнение, если оно опровергнуто. Что же, это непросто. Если учесть все потраченное время, деньги, большие надежды и ожидания, гордость — вы поймете, как трудно принять опровергающие доказательства. Это потребовало от меня немало терпения» [255] .

Да, терпения, но в этом и заключается суть. Понимание того как мозг стремится к консонансу и отвергает информацию, ставящую под сомнение наши убеждения, решения или предпочтения, учит нас учитывать и принимать возможность ошибки. Это также помогает нам избавиться от потребности всегда быть правыми. Уверенность — это отличное и полезное качество: никто из нас не захочет иметь дело с врачом, который что-то неуверенно мямлит и не может решить, как лечить нашу болезнь, но нам также нужен такой врач, который открыт для новых идей и хочет учиться. Мы также не хотим жить без страстей или убеждений, которые придают нашей жизни смысл, яркость, энергию и надежду. Но наше несгибаемое желание быть всегда правыми, неизбежно приводит к самодовольству. Когда уверенность и убежденность не смягчаются скромностью, признанием того, что мы допускаем ошибки, люди переходят черту, отделяющую здоровую уверенность в себе от высокомерия. В этой книге мы повстречали многих, кто пересек эту черту: психиатров, уверенных в том, что они могут выявить истинные «возвращенные воспоминания»; врачей и судей, уверенных в том, что их не могут затронуть конфликты интересов; офицеров полиции, уверенных в том, что они могут определить, когда подозреваемый лжет; прокуроров, уверенных в том, что они обвиняют только виновных; мужей и жен, уверенных, что именно их интерпретация событий — верная.

Всем нам приходится в какие-то периоды нашей жизни принимать трудные решения, не все из них окажутся верными, не все из них окажутся мудрыми. Некоторые из них сложны, и влекут за собой последствия, которых мы не могли предвидеть. Если мы сможем сопротивляться искушению оправдывать наши решения и преодолеем чрезмерную самоуверенность и отсутствие гибкости, мы можем открыть для себя путь к эмпатии и принятию жизни со всеми ее сложностями и поймем: то, что правильно для нас, может быть неправильным для других. «Я знаю, что такое сложное решение, — говорит женщина, которую мы назовем Бетти. — Когда я решила уйти от моего мужа, с которым мы прожили 20 лет, это решение приветствовала одна из моих двух дочерей, сказавшая: „Что заставляло тебя так долго ждать?“ — но для другой дочери это была катастрофа, и она годами злилась на меня. Я много думала и старалась разрешить этот конфликт и оправдать то, что я сделала. Я обвиняла мою дочь в том, что она не хочет понять и принять причины моего решения. В конце концов, в результате этой умственной гимнастики я вообразила себя Матерью Терезой, а мою дочь считала эгоистичным, неблагодарным и плохо воспитанным ребенком. Но прошло время, и я не смогла это продолжать. Мне ее не хватало. Я помнила ее доброту и чуткость и поняла, что она была не плохо воспитанным ребенком, а просто ребенком, которого глубоко ранило мое решение о разводе. И вот, наконец, мы сели и начали говорить с ней. Я сказала ей, что хотя я и сейчас убеждена в том, что развод был правильным для меня решением, я поняла, какую он причинил ей боль. Я сказала ей, что теперь я ее готова слушать. „Мама, — сказала она, — давай пойдем в Центральный парк, устроим там пикник и поговорим, как мы делали, когда я была маленькой“. И мы так и сделали, и это было началом нашего примирения. Теперь, если я чувствую, что я на 100 % права относительно какого-то решения или проблем, я еще раз все обдумываю, вот и все».

Бетти не нужно было признавать, что она сделала ошибку — она не совершила ошибки. Но она сумела отказаться от своей потребности быть всегда правой.

Диссонанс, возможно, конструктивная особенность нашего мозга, но это не относится к тому, что мы думаем о своих ошибках. После катастрофической кровавой бани «атаки Пикетта» в битве при Геттисберге во время гражданской войны в США, когда половина из наступавших 12 500 южан-конфедератов была убита солдатами северян-юнионистов, генерал южан Роберт Ли сказал: «Все это было моей виной. Я просил от своих людей больше, чем мне следовало от них просить» [256] . Роберт Ли был великим полководцем, допустившим трагический просчет, но эта ошибка не сделала его некомпетентным полководцем. Если Роберт Ли смог принять на себя ответственность за решение, которое стоило тысяч жизней, почему же люди в школе вождения не могли признать, что они просто проехали на красный свет?

Большинство американцев знают о том, что им следует говорить: «Мы учимся на своих ошибках», но в глубине души они ни на йоту не верят этому. Они думают, будто ошибки означают, что вы глупы. В сочетании со знаменитой амнезией нашей культуры по отношению ко всему, что произошло более месяца тому назад, это означает, что люди относятся к ошибкам как к горячим печеным картофелинам в своем подале: они стремятся как можно быстрее избавиться от них, даже если при этом они окажутся в подоле у кого-то другого.

Одно из прискорбных следствий этого представления о том, будто ошибка — это то же самое, что тупость, таково: когда люди делают ошибки, они не учатся на них. Они продолжают вкладывать деньги в безнадежное дело, чего от них с нетерпением ожидают разные мошенники. Вы знаете кого-то, кто стал жертвой подобных обманов? Примерно четверть взрослого населения Америки было обманута какими-то способами, иногда совсем простыми и глупыми, иногда — изощренными. Это могло быть: предложение выиграть миллион долларов, если вы сначала оплатите налог с этой суммы; предложение купить золотые монеты всего за десятую часть их рыночной стоимости; предложение купить волшебную кровать, которая излечит все ваши болезни от головных болей до артрита. Каждый год американцы теряют более 40 млрд долларов, клюнув на удочку разных телевизионных мошенников, и пожилые люди особенно этому подвержены.

Мошенники знают все о диссонансе и самооправданиях. Они знают, что когда люди попадают в их ловушки, у них возникает противоречие между представлениями о себе. С одной стороны, «я умный и способный человек», а с другой — «я потратил тысячи долларов, подписавшись на не нужные мне журналы, надеясь выиграть в мошеннической лотерее, в которой участвуют подписчики» — немногие люди устранят диссонанс, решив, что в реальности – они не такие уж умные и способные Вместо этого многие будут оправдывать свои ошибки, тратя еще больше денег, чтобы компенсировать свои убытки Такой способ разрешения диссонанса защищает их самооценку, но практически гарантирует, что они снова окажутся жертвами обмана «Если только я подпишусь на большее количество журналов, я выиграю главный приз», - говорят они, или «Этот приятный и вдумчивый молодой человек, который сделал мне предложение об инвестициях, никогда не обманет меня, кроме того, я слышал их рекламу на Христианском радио». Пожилые люди особенно уязвимы для подобных методов снижения диссонанса, потому что многие из них уже и так беспокоятся о том, что «теряют это» - свою компетентность и независимость, а также свои деньги И они не хотят давать своим взрослым детям повода попытаться контролировать их жизнь.