Шрифт:
– Каким образом, если не секрет?
Пекарь встал и отошел к окну.
– Вариантов много. Один из них, самый распространенный и надежный, – это попытка воздействовать на меня через семью.
– Вы опасаетесь, что вашу жену и детей могут взять в заложники? – догадался Булат. – Если все так, то как я должен воспрепятствовать этому в одиночку, да еще не зная, откуда исходит угроза?
– Мои недруги тебя не знают. Но самое главное вот в чем. В случае угрозы ты можешь спрятать мою семью там, где ее просто никто не будет искать.
– Не понял. Что вы имеете в виду?
– У себя. – Пекарь выдержал паузу, давая Булату переварить услышанное, и продолжил: – На худой конец отвезешь их к своей матери в деревню. Детство Татьяны прошло в селе, неподалеку от Рязани, так что она привыкла к трудностям деревенской жизни, а для детей это будет приключением.
– Хороший вариант, – заметил Кирилл. – Заодно порадую мать, будто семьей обзавелся. А то она под старость лет совсем меня заклевала.
– Ты осторожнее! – предупредил Пекарь. – Я таких шуток не люблю.
– Кстати, насчет квартиры в городе понятно, а про мать кто доложил?
– Твои собутыльники, – глядя в окно, сказал Пекарь. – Надеюсь, бывшие.
– Степан с Ленькой, – догадался Булат и улыбнулся. – Вот черти! Наверное, за деньги?
– Угадал.
– Понятно. Итак, вы забираете с собой всех охранников. Это почти взвод. Не думаю, что едете на отдых. Раз так, то у меня возникает вопрос. Вдруг не вернетесь?..
– Не каркай! – Пекарь постучал по деревянному подлокотнику кресла.
– И все же? – не унимался Булат. – Я не говорю, что вас убьют или отравят. Вы просто можете попасть в аварию, утонуть, да мало ли что. У меня сосед был. Не пил, не курил, на болячки не жаловался, уснул и не проснулся.
– Чего ты заладил? – Пекарь помрачнел.
Как и большинство бизнесменов, он был очень суеверным человеком.
– Расскажи еще про падающие сосульки.
– Летом их не бывает.
– Тогда поможешь перебраться им за границу, – сказал Пекарь. – Я позаботился о том, чтобы они ни в чем не нуждались.
– Почему бы это не сделать прямо сейчас? – Булат ровным счетом ничего не понимал.
– Пока я жив, все эти места для семьи небезопасны, поскольку опять же известны, – глядя в окно, проговорил Пекарь. – С моей смертью отпадет необходимость искать их.
– Что-то мрачноватую картину вы нарисовали, – переваривая услышанное, сказал Булат. – Даже не по себе. Сейчас вроде как не девяностые.
– Все как прежде. – Пекарь вернулся на свое место. – Просто люди стали умнее, система – совершеннее, а способы увеличения капиталов – изощреннее.
– Я смогу в случае чего с вами связаться?
– Это исключено. У меня, конечно, будет твой номер. Но лучше, чтобы здесь не осталось ни одной зацепки для тех, кто попытается узнать, где я.
– Странно все как-то, – обескураженно проговорил Булат. – Кстати, а как насчет оружия?
– Об этом можешь не беспокоиться. – Пекарь посмотрел на часы, потом на Булата. – К обеду привезут разрешение на твое имя и ствол. Не спрашиваю, готов ты или нет стрелять в людей. С этого же дня тебя зачислили в штат частного охранного предприятия «Застава».
– Сразу напрашивается два вопроса. Вы сказали, что, кроме трех человек, обо мне больше никто не знает.
– Правильно, – кивнул Пекарь. – Что тебя насторожило?
– Охранное предприятие, – пояснил Булат. – Информация обо мне прошла как минимум через отдел кадров, бухгалтерию и директора.
– Выбрось из головы, – отмахнулся Пекарь. – Это было вызвано необходимостью легализовать пистолет. Кстати, ты теперь головой отвечаешь за его сохранность и еще должен ознакомиться с порядком применения оружия. В «Заставе» уже есть ведомости зачетов, которые ты сдал в среднем на «хорошо».
– Тогда второй вопрос. Откуда у вас мои данные?
– Какие? – нахмурился Пекарь.
– Чтобы оформить меня, нужен был хотя бы паспорт. Не сомневаюсь, что и медицинская справка тоже есть.
– И характеристика участкового, – добавил Пекарь.
– Это он предоставил информацию обо мне? – попытался угадать Булат.
– Почему это так тебя беспокоит? – насторожился Пекарь.
– Интересно, а как бы вы себя повели на моем месте? – возмутился Булат. – Может, на меня и кредит оформили миллионов на пять?