– Довольно забавно, – заметил он. – Обратите внимание, как этот Альфред Е. – центральная, по-видимому, фигура в фирме, что на Ковент-Гарден, – пристроил своих отпрысков в сфере розничной торговли на севере и юге от своих владений. Впрочем, подождите, с этим еще надо разобраться. Возможно, это всего лишь его племянники. Для сына он, вероятно, ищет местечко получше, а потому отправляет его в Бар.

– А художник-то каким образом в эту компанию затесался? – поинтересовалась Анна.

– Он, похоже, любимец семьи, которому надоело созерцать апельсины в ящиках. Поэтому он решил изображать их разрезанными на дольки и уложенными на тарелки. Не знаю, правда, куда пристроить миссис Вэннинг, что с Гроссвенор-сквер. Гроссвенор-сквер граничит с Осокоси, где ей самое место, не находите? Хотя кто знает?…

– Это все, конечно, хорошо, – хрипло произнес Мартин. – Но поможет ли список всех этих Вэннингов разыскать Дж. С. Вэннинга?

– Ни в малейшей степени. Единственный способ заключается в том, чтобы ходить по всем этим адресам и спрашивать проживающих там людей, нет ли у них случайно сына или брата с инициалами Дж. С. Но мне это кажется бессмысленной потерей времени, поскольку у нас есть возможность выйти на него через Парсонса.

– Так я и подумал. Стало быть, итог проделанной за день работы таков: мы вычеркиваем из списка подозреваемых одного только Дэвитта. Да и то с оговоркой, поскольку не знаем имен биржевых маклеров, с которыми он имел дело. Что же касается Вэннинга и Джонсов, то они продолжают оставаться в тех графах, какие занимали в отчете Элдерсона.

– Джонсы! – воскликнул Стефан. – Совсем забыл. Ведь вы еще ни слова о них не сказали!

Инициативу взял на себя Мартин, рассказавший Стефану во всех подробностях о том, как он искал Джонсов и что из этого вышло (Анна выучила эту историю чуть ли не наизусть), после чего мужчины переключились на обсуждение различных подходов и уловок в области детективных расследований, а потом заговорили о собственном вкладе в эту непростую науку. Анне вскоре стало нестерпимо скучно, это напомнило ей бесконечные споры и разговоры на тему охоты за чаем в Девоншире…

«…Чтобы взять хорошую добычу, старина, надо для начала устроить облаву в Лонг-Вуд, а потом гнать зверя к долине в центре… и чтобы при этом в засаде находились три стрелка минимум… Терпеть не могу пронзительные зимние ветра в южных графствах, дорогой сэр… запросто валят загоны для овец, а потом изволь скакать через поля, каждую минуту ожидая, что твоя лошадь попадет копытом в завал и ты кувыркнешься через голову на землю, а бедное животное сломает ногу… Разумеется, дружище, если бы вы в прошлом году последовали моему совету и, преследуя лису, срезали путь, проскакав через посадки лиственницы, то…»

Если бы в глубине души ее не мучил один маленький неприятный факт, Анна давно бы уже задремала.

– Похоже, то самое место, – сказал Мартин.

Анна посмотрела в окно автомобиля и увидела дом средних размеров, прямоугольный, без каких-либо изысков. Здание располагалось в стороне от дороги, и к нему вела извилистая подъездная дорожка. Если разобраться, в нем не было совершенно ничего примечательного. Подобные дома можно встретить в любом не слишком процветающем сельском районе Англии. Сторонний наблюдатель, бросив на него один только взгляд, обязательно сказал бы, что внутри максимум две ванных комнаты, причем наверняка с устаревшей сантехникой, а где-нибудь на заднем дворе располагается небольшая конюшня, рассчитанная на две-три лошади. Но, как ни странно, тот факт, что дом оказался обыкновенным и ничем не отличающимся от других подобных, произвел на наших доморощенных детективов обескураживающее впечатление. По крайней мере на одного из них. Когда Анна увидела Грандж и Норт Бентби – мирное, чуточку запущенное, но весьма почтенное с точки зрения доброй английской старины поселение, у нее упало сердце. Нет сомнений, подумала она, что люди живут здесь не одно поколение, даже, возможно, не одну сотню лет и вряд ли будут разговаривать с чужаками. Что же касается случайных визитеров из Лондона, местные жители относятся к ним ничуть не лучше, чем к каким-нибудь бродягам.

Анна печально улыбнулась, вспомнив, каким несложным предприятием ей представлялось посещение этого места, когда они с Мартином планировали поездку дома, в Хэмпстеде. Только одно внушало ей слабую надежду на успех – краткое описание характера миссис Ховард-Бленкинсоп, почерпнутое из отчета Элдерсона. Определенно, это была эксцентричная женщина, а от таких людей можно ждать чего угодно.

Интересно, что, обдумав все это, она не сказала Мартину ни слова. Но жениху, как обычно, удалось прочитать ее мысли.

– Не печалься! Возможно, когда мы поедим и выпьем чаю, здешняя обстановка покажется тебе не такой уж удручающей.

– В таком случае я голосую за деревенский паб. Это чуть дальше по дороге.

Они отправились в паб «Черный лебедь», где в полном одиночестве уселись в главном зале за ленч. Пища оказалась более чем сносной, и к тому времени, как они поели, настроение Анны немного улучшилось, хотя она по-прежнему ничего не знала об обитателях старого дома в Грандже. Правда, сделала попытку заговорить с женой владельца паба, подававшей им пищу, но вскоре выяснилось, что у той проблемы со слухом и речью одновременно. Повсюду царила воскресная тишина, изредка нарушаемая приглушенными раскатами смеха из расположенного в соседнем помещении пивного зала и ленивым собачьим лаем, доносившимся с противоположной стороны улицы. Этот лай и привлек внимание Мартина. Подойдя к окну, он некоторое время смотрел на улицу, попыхивая своей трубкой, после чего подозвал Анну.

– По-моему, есть смысл начать с этого, – заметил он.

Анна увидела объявление, висевшее на воротах домовладения, располагавшегося напротив паба.

Объявление гласило:

– Думаю, щенок станет для тебя неплохим подарком, – сказал Мартин. – Кого ты хочешь? Скотчтерьера или керн-терьера?