Он запер квартиру, спустился в машину, бросил почту на заднее сиденье. Будет время – посмотрит внимательнее. Не будет времени – и ладно.

Маленький джип-«хайлендер», попетляв бахчисарайскими улочками, выкатился на Севастопольский хайвей и затерялся в потоке машин.

«Питер-турбо» Георгия вписался в парковочное место едва ли не впритирку – Берлиани был лихой ездок.

Артем, полировавший джинсами декоративный чугунный кнехт, поднялся ему навстречу.

– Привет! – Он на секунду задохнулся в мощном объятии, тут же отстранился – не любил тесных телесных контактов.

– Ох, я боялся, что ты не успеешь! – Князь отступил на шаг назад, оглядывая друга. – Зачем ты ехал вообще?

– А как я мог не поехать? Проел плешь всему Главштабу, а потом отказался? Да Адамс меня с ботинками сожрал бы. Мы как, будем обсуждать все это на свежем воздухе или пойдем в клуб?

Верещагин не любил офицерские клубы и крайне редко посещал их. Но по принципу прятания листьев в лесу он счел офицерский клуб идеальным местом для дружеской встречи двух офицеров. Их диалог растворился в репликах понтеров и банкометов, соударениях биллиардных шаров, тихих блюзовых аккордах, англо-французской болтовне, перемежаемой беззлобным русским матом, и прочих звуках симфонии «Доблестное белое офицерство на отдыхе».

– Ты виделся с нашими?

– Только что.

– А наш общий знакомый тебе звонил?

– Еще нет. Может, он раздумал?

– Все может быть. Сколько у нас человек?

– Ты, я, Козырев, Шэм, Томилин, Даничев, Хикс, Миллер и Сидорук. Новак останется в батальоне.

– О чем с тобой говорил Старик? – спросил Георгий.

– Уже доложили?

– Хикс беспокоится.

– Ерунда.

– Он может нам испортить музыку?

– Вряд ли.

Георгий вздохнул.

– Арт, ты и в самом деле не сомневаешься ни в чем? Вот так железно во всем уверен?

– А ви думали, рэволюция – это вам лобио кушать?

– А в ухо? – грозно спросил Князь.

Засмеялись.

– Что пить будешь?

– Да ничего, пожалуй.

– Слушай, не позорь горно-егерскую бригаду.

– Я пил. Сегодня утром. В Дубаи.

– Ты утром пил. А уже вечер…

– Я пять часовых поясов пересек. Ни утра, ни вечера уже не разбираю.

– Господин Верещагин! – крикнул бармен.

– Здесь! – Артем прошел к стойке и взял у бармена трубку.

– Это Остерманн, – сказала трубка без малейших признаков акцента. – Я волновался за вас, капитан. Как там Лхоцзе?

– Еще не упала.

– Очень рад. Ну, сколько человек участвует в экспедиции? Добавьте, разумеется, офицера связи – оборудование рассчитано на всех.

– Десять.

– Замечательно. Кстати, ваши вещи так и лежат в камере хранения на автостанции в Бахчи. Вы еще помните номер ячейки?

– Нет, откуда?

– Номер 415, код – Криспин.

– Запомню. Спасибо, господин Остерманн.

– До завтра, – ответила трубка.

Князь ждал в некотором напряжении.

– Наш общий знакомый? – спросил он.

– Да, беспокоился о наших шмотках, что на автостанции в Бахчи. Ячейка номер 415, код – «Криспин».

– Ячейка 415, «Криспин». Bugger all, чувствую себя последним идиотом. Во что мы все ввязываемся?

– Ничего, уже недолго осталось. Жизнь коротка, потерпи.

– Переночуешь у меня?

– Нет, Гия, сегодня я ночую в «Шератоне».

– У тебя дядя-миллионер в Америке умер? – спросил потрясенный Берлиани.

– I’m the man that broke the bank in Monte Carlo! – пропел Артем и добавил: – Я еще и ужинаю в «Пьеро».

– Мальчик мой, женщины, вино и деньги погубят вашу душу. Твоя царица, да? – Князь улыбнулся, показав чуть ли не все тридцать два превосходных зуба.

– Моя царица.

Они расплатились и вышли на набережную. Бриз ворочал трехэтажные облака.

– Ну что, до завтра? – спросил Георгий. Берлиани оттянул пальцем воротничок. – Чимборазо и Котопакси…

– Керос и Наварон, Гия.

Они засмеялись, и вечер улыбнулся им улыбкой их юности.

Когда любопытная Рахиль спросила, что я нашла в своем капитане, я отшутилась, что Арт может подтягиваться на языке.

Он и в самом деле совершенно неброско выглядит и предпочитает держаться в тени. И даже в тот день явился в сером джемпере и припарковался чуть не в полукилометре от ворот базы. Так что после всех приветствий (тоже весьма сдержанных, мы оба не любим целоваться на людях), я не удержалась от небольшого ехидства.

– Ну, что у нас сегодня? Ужин во французском ресторане и ночь в мотеле? Ужин в китайском ресторане и ночь на яхте Князя? Ужин в турецком ресторане и ночь в твоей квартире?

– Ужин, для начала, в «Пьеро». А где ночь – увидишь.